Читать «Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин» онлайн - страница 171

Назначение пенсии Сытину совпало с 10-й годовщиной Октябрьской революции, и в честь этого события готовился выпуск книги, посвященной основателям Советского государства, а в составлении ее принял участие старший сын издателя Николай. Но поскольку некоторых видных революционеров Сталин успел заклеймить как врагов народа, то нашлись влиятельные лица, обвинившие Николая в подрывной деятельности, и административным порядком он был сослан в Томск.

В 1929 году, рассказывает М. Ямщикова, исполнилось 40 лет ее работы в литературе, и в день юбилея к ней чуть свет пришел Сытин. Он не мог быть у нее на вечернем торжестве и принес в подарок экземпляр «Полвека для книги», а также том из своей серии «Великие реформы». Выпил чашку кофе и с тем ушел, «оставив грустное впечатление падающего колосса». Спустя несколько минут пришла ее домработница и сказала, что повстречала на лестничной площадке Сытина: «Иду это я, а он стоит над пролетом в нижний этаж, держится за перила, смотрит вниз и громко спрашивает: «Как же я тут сойду?.. Лестницы-то нет!» Я даже испугалась. Такой человек и – как дитя неразумное… Ну, конечно, я показала ему, где у нас лестница и вслед еще посмотрела. Но – ничего: пошел как надо, и даже быстренько так, не по-стариковски… А все-таки, не в себе вроде был».

Примерно в ту же пору издателя навестил Мотылькон, некогда служивший у него мальчиком на посылках в петербургском книжном магазине. Увидев Сытина впервые за многие годы, Мотыльков невольно вспомнил его прежнюю кипучую натуру, «Громадный практический ум, огромная его энергия» сделали Сытина «в условиях капиталистического хозяйства крупнейшим «американского типа» предпринимателем». Однако, продолжает Мотыльков, «в послереволюционных условиях» издатель страдал как от «отсутствия полного доверия к И.Д. Сытину как бывшему капиталисту» со стороны новой власти, так и от собственного «неумения приспособиться».

Между тем Сталин предпринял шаги к примирению с Горьким, который, поддавшись на уговоры, совершил летом 1927 года поездку на родину, где его встретили с ликованием. В 1931 году старый союзник Сытина вернулся насовсем, его сделали первым писателем державы и поселили в великолепном московском особняке, неподалеку от квартиры Сытина. Никаких документов, удостоверяющих их взаимоотношения той поры, в нашем распоряжении нет, но Сытин наверняка не оставлял надежды на то, что Горький придет к нему на помощь, замолвит доброе слово за его воспоминания, и тогда Госиздат смягчится и разрешит публикацию.

Однако Сытина не собирались прощать, и к 1933 году государственные издательства выпустили целый ряд работ, в которых высмеивался свергнутый капиталист. Помимо той, что принадлежала перу Кугеля, еще три написал бывший рабочий-сытинец Н. Мирецкий, не упускавший малейшего случая изобразить Сытина царским агентом, который ради обогащения эксплуатировал рабочих и читателей. Обвинения такого рода представляли серьезную угрозу для Сытина.