Читать «Райское яблоко» онлайн - страница 29

Его понесли на носилках в машину, и он был накрыт, как покойник, всем белым, и тут наклонилось такое лицо, что он чуть и вправду не умер – от счастья. А лучше сказать – от вторичного шока.

Она наклонилась над ним низко-низко, и слезы ее стали сразу же общими – он тоже был мокрым от них и соленым.

– Прости меня, мальчик, – шептала она. – Все будет в порядке, все будет в порядке! Я тоже поеду с тобой. Я поеду. Я буду сидеть там и ждать. Ты прости.

– Пустите, – сказал он тогда санитарам. – Я, в общем, нормально. Я просто упал.

– Какое нормально! Пускай проверяют! – сказал санитар. – Отойдите, гражданка.

– Куда вы везете его?

– В Склифосовского, – сказал санитар, и машина отъехала.

В Склифосовского было такое количество больных, что на какое-то время об Алеше просто забыли, поэтому он спокойно встал с носилок и сел на батарею – больше сидеть было не на чем: все стулья, скамейки и все подоконники уже были заняты. Часы показывали восемь вечера, и, значит, дома еще никто не беспокоился. Он подумал, что из разогретого человеческого месива, разбавленного насмешливыми и усталыми лицами врачей, легко можно было уйти – никто не заметит, не станет искать, но эти слова «я поеду с тобой» его будто клеем приклеили к месту. Он сидел на батарее в накинутой на плечи белой простыне, которая очень взрослила его и делала смутно похожим на взрослого, и ждал эту женщину. Ждал и дождался. Она наконец появилась в дверях, еще вся в слезах, и глазами, в которых мерцало, и переливалось, и ярко чернело от сильного страха, пошла сразу искать его – шарить по всем: по стоящим, сидящим, по всем, кто в простынях и кто без, и кто с костылями, а кто просто с палкой, – она искала глазами Алешу. Нашла – просияла.

Красивей ее он не видел людей. И Юна с ее алкоголиком-сыном, и Катя, и Соня, игравшие с папой во многих спектаклях и жившие тоже в их доме, в подвале, где раньше жил дворник, а как он ушел, так сделали студию и общежитие, – никто не годился ей даже в подметки.

Он все же был сыном вот этих родителей и внуком вот этой неистовой бабушки. В нем был… как бы это сказать? Романтизм.

Глава пятая

Романтизм

Из Склифа они вышли вместе: Алеша с Мариной Ильиничной. Ему, сидевшему на батарее и смотревшему на нее, пока она плакала от страха и радости, было совсем невдомек, сколько ей лет. Могло быть и двадцать, могло двадцать пять. А может быть, и восемнадцать. Но то, что она уже взрослая женщина, он понял и сразу смутился от этого.

– Болит что-нибудь? – спросила она.

– Ничего не болит, – ответил он ломким и радостным басом.