Читать «Незнакомцы на мосту» онлайн - страница 179
Джеймс Донован
И вот теперь с последней почтой пришло письмо, в котором говорилось, что жена полковника располагает десятью тысячами долларов и ждет моего совета в отношении того, как произвести выплату. Я рекомендовал ей внести деньги в Лейпцигский банк для перевода на счет моей фирмы в Нью-йоркском банке.
В этот день, к моему удивлению, я получил письмо от юриста из Восточной Германии со звучным именем Вольфганг Фогель (Альт-Фридрихсфельде, 113, Берлин — Фрид-рихсфельде).
Он писал:
«Дорогой коллега!
Г-жа Эллен Абель из Германской Демократической Республики поручила мне защиту ее интересов. Моя роль в основном будет состоять в организации переписки между г-жой
Абель и вами. Прошу вас в будущем переписываться только со мной».
Немецкий юрист сообщал, что уже произведена первая выплата и мне переведены 3500 долларов. «Я лично уверяю вас, — писал он, — что все другие расходы будут покрыты моей клиенткой, как только вы подтвердите получение указанной выше суммы».
Несколько дней спустя мой банк (Ферст нэшнл сити банк) известил меня о получении 3471 доллара 19 центов от г-жи Эллен Абель из Лейпцига. Я послал телеграмму господину Фогелю, в которой сообщил о получении первой суммы в счет моего «символического гонорара».
Полковник писал мне:
«Вас не должен волновать тот факт, что выслана лишь часть денег, поскольку я сам посоветовал жене послать сначала небольшую сумму, с тем чтобы убедиться в том, что перевод доходит».
История этого дела была такова, что на каждый плюс приходился свой минус, и когда дела шли слишком гладко, нам следовало быть настороже. В этот день я получил неожиданное письмо:
«Мы хотим сообщить вам о том, что министерство приняло решение принципиального характера: лишить Абеля впредь привилегии вести переписку с кем-либо за пределами Соединенных Штатов Америки, в том числе с лицами, выступающими в качестве его жены и дочери».
Министерство юстиции запретило переписку Абелю, полагая, что он передает информацию Советам.
Письмо из министерства юстиции заканчивалось следующими словами: «Это наше решение основано на убеждении в том, что предоставление Абелю — осужденному советскому шпиону — возможности продолжать в дальнейшем переписку с людьми из стран советского блока не будет соответствовать нашим национальным интересам».
Этот запрет вызвал у полковника такой приступ гнева, какой не вызывало ничто другое в течение четырех лет и пяти месяцев, пока я представлял его интересы. Он отрицал выдвинутые против него обвинения и осуждал их авторов.
«Должен признать, — писал Абель, — стиль этого правительственного письма привел меня в полное восхищение. Это письмо — шедевр».
Затем Абель немного поостыл и занялся анализом.
«Создавшееся положение, помимо всего прочего, может иметь важные последствия для выплаты вашего гонорара. Я уверен, жена будет очень обеспокоена этим фактом и вполне может счесть неразумным переводить крупную сумму денег, когда она ничего не знает о состоянии ее мужа…
