Читать «Незнакомцы на мосту» онлайн - страница 170

Джеймс Донован

Что касается будущих расходов, то их трудно было определить заранее. Если в силу тех или иных причин приговор будет пересмотрен, Абелю будет возвращена солидная сумма. Однако в случае пересмотра дела первоначальные расходы на защиту значительно возрастут.

Я сообщил обо всем этом Рудольфу и сделал следующий вывод: хотя, по всей вероятности, потребуются дополнительные средства, я не могу определить даже приблизительно, какая именно сумма ему будет нужна.

Еще два вопроса занимали мысли полковника и получили отражение в письме. Во-первых, яі по-видимому, забыл возобновить его подписку на «Нью-Йорк тайме» и ему уже в течение пяти дней приходилось обходиться без кроссвордов, без игры в «бридж» и без международных новостей. Он сразу же привлек меня за это к ответственности. «Во-вторых, — писал он, — я хочу взвалить на вас еще одну задачу. Речь идет о судьбе моих пожитков». Он хотел переправить семье все свое имущество, в том числе картины, фотоаппараты, книги, ноты, музыкальные инструменты, различный инструмент — все, что власти согласятся отдать.

Пятница, 13 февраля

Это было простое письмо, которое начиналось следующим образом: «Я осмеливаюсь писать вам, после того как узнала из газет о том весьма гуманном отношении, которое вы проявили к моему мужу — Рудольфу Абелю».

Само по себе письмо было тривиальным. Важно, однако, то, что оно было вообще написано. Это было первое звено в процессе установления связи между администрацией Соединенных Штатов Америки (к этому времени они должны были понять, что я покажу это письмо властям в Вашингтоне) и кем-то за «железным занавесом», кем-то, кого беспокоила судьба полковника КГБ Рудольфа Ивановича Абеля.

Письмо было напечатано на машинке на листе плотной белой канцелярской бумаги. На листе не было каких-либо печатных оттисков, имеющихся иногда на почтовой бумаге, но бумага имела явно различимые немецкие водяные знаки. Письмо было подписано «Э. Абель» и содержало следующий обратный адрес: «Фрау Е. Форстер, для Э. Абель» («она — мой близкий друг», — писала Э. Абель), Лейпциг, 22, Эйзенахер-штрассе, 24, Германия.

Г-жа Абель писала, что она благодарна за мои усилия «облегчить участь нашего дорогого мужа и отца». Она писала, что прошло уже четыре недели с того дня, как она получила письмо от мужа, и я единственный человек, который может сообщить ей о «здоровье Рудольфа, а также о том, нуждается ли он в помощи и получил ли он наши письма».

Я воспользовался ее словами «нуждается ли он в помощи» в качестве предлога для того, чтобы позвонить в министерство юстиции и сообщить, что получил письмо от некой г-жи Абель из Лейпцига. Ранее я запрашивал министерство юстиции о том, есть ли возражения против того, чтобы Абель получил деньги или переслал свое имущество семье. Ответа я не получил, однако это новое письмо, по-видимому, требовало принятия каких-то мер и быстрого ответа.

Через несколько часов мне позвонили, и правительственный чиновник заявил, что против того, чтобы полковник получил деньги от семьи, возражений нет, а также против того, чтобы он переслал свои вещи жене.