Читать «На темной стороне Луны» онлайн - страница 20

— Такого у нас в области еще не было с самого основания… — нарушил испуганное молчание генерал. — У меня на памяти ничего похожего.

— Запросто могут шапки полететь, — озабоченно вставил Назраткулов.

«Шапки полететь», «к шапочному разбору»… Все о головных уборах! — подумал Тура. Ему показалось вдруг, он понял глубинную причину навязчивых образов Назраткулова. — Полковник! Боится за свою папаху!»

— …Да и момент какой! Сами судите, Олимпийские игры… Состав отмобилизован…

Назраткулов покосился на стену, где висел портрет в раме под дуб, и добавил искренне огорченно:

— Министр вынужден будет докладывать в Москву. Может до Леонида Ильича дойти. Обстановка-то какая…

Тура понимал, что Назраткулов не просто заполняет эту паузу этими бессмысленными репликами, он выворачивает курс разговора в нужном направлении.

— Нам надо все упредить… Пока сверху мер не приняли. И доложить. Так и так. Сами разобрались. Но для этого необходимо точно установить, почему Пак оказался не на рабочем месте, а в кафе… — Назраткулов явно выводил разговор на Халматова.

Генерал достал сигареты, закурил. Он по-прежнему молча игнорировал присутствие Туры, и это придавало Назраткулову смелости:

— А заодно и об укрытых преступлениях… — Преступление в «Чиройли» давало возможность одним махом списать все долги, полностью очиститься.

Говоря, Назраткулов ни на миг не отрывал преданный взгляд от генерала: в любую минуту Эргашев мог сразу и резко поставить его на место. Но сейчас, похоже, генерал поддерживал игру.

«Необходимо срочно найти виновного, — определил Халматов для себя смысл происходящего. — Не преступника, а виноватого. Опередить министерство, доложить: „Виновный наказан“. Похоже, на этот раз им буду я. И, видимо, накажут меня круто… Тогда руководству можно будет просто поставить на вид… Или — указать…»

— В области не регистрируется каждый третий угон скота, каждая четвертая кража, — снова начал Назраткулов.

— Кража краже рознь… — осадил Эргашев. — В колхозе Кирова волки десять овец задрали. А считалось — похищено!

— Я не об этих случаях, Абдулхай Эргашевич, — тихо заметил Назраткулов.

Все отлично знали, о чем идет речь. Все области искусственно регулировали раскрываемость преступлений. Мубекская держала постоянно 100 процентов. Ниже Эргашев уже не имел права ее опустить. Поэтому в учет ставили только раскрытые преступления, по которым преступник с самого начала был известен. В конце каждого месяца начальник информационного центра вместе с генералом решал, какие преступления перенести на следующий месяц, в расчете на то, что за это время они будут раскрыты, какие под любым предлогом прекратить, соединить с другими делами.

Казалось, Назраткулов исчерпал лимит внутриведомственной самокритики, генерал уже отметил предел, но Назраткулов понимал, что случай, представившийся ему, в своем роде единственный: «накатывая бочку» на Туру, он спасает генерала, управление, себя, и продолжал испуганно, но упрямо напирать: