Читать «Лимоны и синицы» онлайн - страница 24

Хотя на самом деле у меня нет ромашек, только серёжки, зато очень нежные. Ломкая ива в парке пороняла ветки во время бури, и в то время, когда вся Москва пряталась от аллергии, я притащила домой стакан пыльцы. Но в целом, вы же видите – опять! – единственная моя новость целиком про то, что раньше было их больше, но не таких красивых.

Я теперь могу сравнивать вёсны, потому что месяц наблюдала развитие процесса у моря, а теперь здесь. И должна сказать, это две совсем разные весны; у них ветер до самого последнего момента сохраняет острую прохладную ноту, а потом сразу зацветают апельсины и делается жара; а у нас воздух довольно быстро превращается в тёплое молоко, выданное за общую вредность погоды. И всё происходит примерно как с давним любовником, которого не видела полгода или дольше. Попадается на глаза письмо или фото, и даже не вспомнить, что я в нём нашла, весь скучный и с ошибками. А потом идёшь ранним вечером, переулки пусты, голые ветки почти растворяются в сильно разбеленном синем кобальте, зато отчётливо отражаются в лужах, и сама норовишь растаять в тёплом сером молоке, добавив ему немного розового. И сразу вспоминаешь всё, зачем любила, рвалась увидеть и почему он ближе, чем любой другой. Дурацкий город, хороший.

Вообще их было четыре – в Европе, на Северном Кавказе, в Тель-Авиве и московская. Но вторую я не успела толком осознать, поэтому считаю три – три моих времени в этом году случились у меня, а могло и больше. Нетрудно устроить свою жизнь так, чтобы видеть белые цветы, когда захочешь, а не когда положено по родному календарю. Просто мало кто на этом сосредотачивается, обычно человеческие цели лежат чуть в стороне – в области любви и дела. Но когда путешествуешь в поисках белых цветов, всё обычно как-то само устраивается. Люди не в состоянии спокойно смотреть на Паганеля, выслеживающего вооон ту бабочку: пока он подкрадывается, его успевают похитить, продать в рабство, выкупить и возместить моральный ущерб – а он тем временем наконец-то приближается к цели настолько, чтобы понять, что это не бабочка, а цветок. И его весёлое изумление будет тем единственным переживанием, о котором он захочет рассказать в конце путешествия.