Читать «Поляна, 2012 № 02 (2), ноябрь» онлайн - страница 102

Я вздрагиваю и выбегаю прочь, но Анфиса догоняет и грубо дергает за рукав:

— А ну, стоять! Ты куда собралась в чужом пальто? Воровка! Снимай быстро!

Я сбрасываю вещи и остаюсь без ничего.

— Тьфу ты! Оденься! — Анфиса брезгливо морщится. — Разбираться с тобой сейчас будем. Тебя как зовут?

И меня тотчас пронзает: «А как?» У меня было имя, было… имя. Но это — «старая крыса» — так прилипло! И муж всегда звал: «моя старушенция». Имя-то я и забыла.

В общем, она посадила нас за стол. И перед мужчиной поставила большую тарелку гречки с мясом, а передо мной ничего. Как есть хочется!

— Ты не понимаешь, какое это везенье! — рассуждает он, заглатывая кашу. — Она буквально свалилась на меня с неба! И я кожей чую, что за этой нищенкой какая-то тайна, которая дорого стоит!

— Дурак ты! От твоих покрышек никак избавиться не можем! Выгодное дело, быстро раскупят! Зачем ты их сюда натащил! Вот что, милка, — Анфиса толкает меня в плечо, — я жена Тимофея и командую здесь тоже я, — она показывает мне колечко на пальце, точно такое, как мне когда-то дарил муж. — Говори, кто ты и откуда, и не придуривайся!

— А я не помню, кто я. Я с моста упала. Дайте мне тоже поесть.

— Да, щас! Вон, пойди покрышки сложи аккуратно и грязь всю вымети. Будешь работать, живи тут. Но только к моему мужу — ни-ни! Узнаю — глаза выколю!

— Вдруг она вспомнит, что очень богатая, и деньжонок нам даст за то, что спасли, приютили, — восклицает Тимофей.

— Да заткнись ты! — Анфиса хлопает его по затылку.

А я смотрю на него, и от его дрожащих пальцев, которыми он вытягивает из пачки сигарету, исходит почти осязаемый запах сена, как от моего мужа. Мы с ним когда-то вместе гуляли в поле, и с тех пор он пропитался насквозь этим запахом скошенных ромашек и луговых трав. Мой муж…

Я весь день под надзором Анфисы драю квартиру, машу веником, тру тряпкой. Я никогда этого не делала прежде, как это скучно и утомительно! Бытовуха. И никакой поэзии. Анфиса, оказывается, работает главной над уборщицами в жилищной конторе. Она любит, когда все блестит, и, если замечает пылинку, разражается истерикой. У меня спину ломит и нос от пыли чешется. Я хочу домой, к своему пауку, но уже решила, что без Тимофея не уйду. От него пахнет моим мужем, он такой же хозяйственный. Он все тащит в дом. Вот сегодня принес два бидона, говорит, сдаст на металлолом. Когда Анфиса уходит на работу, я остаюсь с ним наедине, с Тимофеем. Мы стоим на балконе, и я, перегнувшись через перила, высматриваю в снегу белую кошку. Кружится голова. Он стряхивает искорки от сигареты, они тают, не упав на землю. Я замечаю вдалеке на горизонте Голодный мост, такой высокий, выше, чем деревья. Тимофей кладет руку мне на плечо.

— Я тебе нравлюсь? — спрашиваю.

— Чую, не будет с тебя проку. К тому же ты плохо пахнешь! — он морщит нос.

— Что?! — я отталкиваю его и убегаю.

Я, наверное, красивая. Я видела в зеркало свои лопатки и плечи цвета топленого молока. А Тимофей все интересуется, не дочь ли я олигарха. Говорит, у олигархов много денег, а ему надо машину чинить. Я отвечаю, что прошлое — березовые листья, мелкие монетки, которые ржавеют под снегом.