Читать «Забудь о прошлом» онлайн - страница 75
Гоар Маркосян-Каспер
— Значит, нарушать запреты Старших способны только больные, — задумчиво сказал Маран. — А что ты сам думаешь по этому поводу? Разделяешь общее мнение?
Его голос прозвучал неожиданно резко, палевианин вскинул на него глаза, помолчал, потом ответил совсем тихо:
— Старшим лучше знать.
— Старшим лучше знать, — повторил Маран медленно. — А кто такие Старшие? Откуда они взялись? Кто уполномочил их распоряжаться людскими судьбами и судьбами целых народов?
— Старшие были всегда, — возразил палевианин, на сей раз он говорил убежденно. — С самого начала. Как же без Старших? Кто-то должен направлять… Поправлять…
— Но Старшие ведь не бессмертны, — сказал Маран вкрадчиво. — Они умирают, их надо заменять. Кто же их выбирает или назначает? Откуда берутся новые Старшие?
Палевианин задумался, видимо, этот вопрос никогда не приходил ему в голову.
— Кто же лучше самих Старших может избрать себе преемников? — спросил он неуверенно. — Передать знания и опыт?
Маран вздохнул.
— Прощай, островитянин, — сказал он, невесело улыбнувшись. — Или, вернее, до свидания. Может, мы еще встретимся.
— Прощайте. — Палевианин ответил несмелой улыбкой и, опустив голову, пошел прочь. Дан посмотрел ему вслед и, как это часто случалось в последнее время, при виде ссутулившейся спины и безвольно опущенных рук, на него нахлынуло острое чувство жалости. Он обернулся к Марану, собираясь поделиться с ним этим ощущением, но сразу понял, что мысли того бесконечно далеки отсюда.
Он молча ждал. Наконец Маран очнулся и сказал:
— Эта планета напоминает мне бабушку Дора. Тебе с ней встречаться не довелось, она умерла за пару лет до вашего появления на Торене. Ей стукнуло восемьдесят, но еще задолго до того она полностью утратила рассудок, впала в детство или, скорее, в младенчество. Всякий раз, как я ее видел, я думал: лучше умереть завтра же, чем дожить до такого…
— Ну уж завтра!
— Да, Дан. Любая смерть благо по сравнению с подобным разложением.
— Но смерть — процесс необратимый.
— А это, — Маран обвел рукой вокруг, — ты считаешь обратимым?
— Не знаю. Но смерть все равно более непоправима.
— Смерть, Дан, это отнюдь не самое страшное. Есть вещи похуже.
— Похуже?
— Да. Например, остаться в живых и видеть дело рук своих.
Дан не нашелся, что ответить. Маран вдруг обнял его за плечи, как будто хотел что-то добавить, но сказал только:
— Пойдем, Дан, — убрал руку и пошел вперед.
Он шел стремительно, Дан еле поспевал за ним. Когда, слегка запыхавшись, они добрались до коттеджа, Маран остановился.
— Иди спать, Дан, — сказал он небрежно. — Я еще пройдусь немного.
— Я с тобой.
— Иди домой.
Маран чуть подтолкнул его к двери и пошел прочь быстрым, совсем не прогулочным шагом. Уже отойдя метров на десять, он вдруг снова остановился и обернулся.
— Дан!.. Ты, Дан, мне как брат…
Ничего больше не добавив, он зашагал дальше.
Дан растерянно проводил его взглядом и пошел спать.
Дан заворочался, просыпаясь. Прежде, чем он открыл глаза, в памяти всплыла фраза, которую он безуспешно пытался припомнить перед сном. Такое с ним случалось часто, видимо, в пограничном состоянии между сном и бодрствованием растормаживалось подсознание и выдавало свои тайны. «Возвращается ветер на круги своя…» Нет, не это, была еще одна. «Возвращается ветер»… фу черт, эта заслоняет ту… Сделав небольшое усилие, он отодвинул в сторону мешавшее ему предложение. Вот она! «Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после»… Точно! И именно о тех, кто утратил память о прошлом, не останется памяти в будущем…