Читать «Вторая Гаммы» онлайн - страница 91

Но Маран на провокацию не поддался.

— Победитель не я, а Бетлоан, — возразил он.

— А тебе обидно? — засмеялся Дан.

Маран улыбнулся, но снова посерьезнел. Дан понял, что тот озабочен чем-то еще.

— Ну и что теперь с нами будет? — спросил он.

— По условиям моего с Бетлоаном договора нас должны отпустить. Но кто в этом мире придерживается договоренностей!

— Так ты думаешь?..

— Дан! Будь внимателен. Что бы я ни сказал, слушай и поддакивай. Словом, делай, как я.

— Хорошо, — сказал удивленный Дан. У него настроение было приподнятое, правда, вчерашней ночью во временном лагере его стерегли, как обычно, но здесь, в становище, в камеру его пока никто не гнал, он остался сидеть на траве рядом с большим шатром, как и воины, приглашенные на обед и ожидавшие, когда их пустят в зал, хотя гонцы, доставившие весть об одержанной победе прибыли в «столицу» еще утром, и вернувшееся войско встретила ликующая толпа, подготовка к пиру до сих пор не закончилась. Дан успел умыться водой из большой бочки, стоявшей у «шапито» и чувствовал себя довольно бодро, несмотря на проведенный в седле день.

Наконец «дверь» открыли, и гости потянулись внутрь. Дан, как обычно, оказался вдали от Марана и, чтобы следовать заданному «делай, как я», вынужден был слушать разговоры того через коммуникатор, увы, рядом с ним примостился старый приятель Паомес и болтал без умолку, расхваливая военное искусство гостей, как теперь именовались они с Мараном. Дан больше кивал, пропуская большую часть Паомесовых откровений мимо ушей, но Паомес вдруг перестал разглагольствовать и с хитрым видом задал вопрос:

— Ты ведь говорил, что у вас в стране давно нет войны. И не скучно вам, таким умелым воинам, там жить?

Дан открыл рот, собираясь объяснить ему, что в условиях мира можно найти массу интересных и разнообразных занятий, но вместо того, побуждаемый неким инстинктом, сказал:

— Скучновато, конечно. Потому мы и отправились путешествовать.

Паомес понимающе заулыбался, а он удивился сам себе. И, как всегда, засомневался, не ляпнул ли глупость… проклятая неуверенность, настанет ли день, когда он не станет возвращаться к уже произнесенным словам и снова и снова взвешивать, верно ли, вовремя ли, там ли, тому ли…

Потом его внимание привлек разговор, начала которого он ждал, но все же чуть не пропустил, переключившись с «кома» на Паомеса и собственные мысли.

— Так, значит, вы хотите нас покинуть? — спросил Бетлоан. У Марана, надо понимать.

— А что нам делать? — ответил Маран с какой-то ленцой в голосе. — У нас там дома, родня, семьи… — голос его звучал донельзя безразлично, скучающе, словно говорится все это по обязанности, Дан отлично знал, какой Маран актер, помнил убедительность, с которой тот изображал что полудикого горца, что пресыщенного аристократа, и все же чуть не поверил в его искренность.

— Ты ведь понимаешь, — сказал Бетлоан после паузы, — что ни один правитель в мире не отпустит от себя такого воина.

Маран не ответил.

— Тот, кто не воюет за меня, воюет против меня, — продолжал рассуждать Бетлоан.