Читать «Клинок Тишалла» онлайн - страница 425
Мэтью Вудринг Стовер
Свет взрывается у меня в черепе, вышибая мозги.
И на свободное место льется память Райте.
А…
блин…
твою
…хххррр….
2
По большей части — не так страшно.
Подбородок Тоа-Сителла под моим кулаком… горючее масло сочится из пор… пожар на пристани… утопая в Шенне… логика боли… звон Косалла, теплая рукоять в руках, щель между ящиками на палубе речной баржи…
Я другого не могу снести.
Этого…
Того, что они де…
Что делают с…
Даже подумать не могу; в первый же миг чужая память вывернула меня наизнанку, швырнув на холодный каменный пол Ямы.
— Кейн? — Рядом со мной т’Пассе. — Кейн, помочь тебе?
Блевотина рвется из меня, полосуя горло, кровью омывая язык. Я мучаюсь долго. Куда дольше, чем полагал возможным. Сухие спазмы сотрясают мне кишки, и это хорошо.
Хорошо, что мне не приходится говорить.
Я с трудом размыкаю веки. Лужа блевотины расползается, накрывая мою ладонь. Я не шевелюсь. По сравнению с моими руками лужа кристально чиста.
Заставляю себя оглядеть черную корку на клинке Косалла. Засохшая кровь. Ее кровь. Распадающееся надвое тело. Вонзенный в лицо меч. Короткий звон, когда жизнь ее утекает сквозь меч…
Утекает в меч.
Я выдержу. Перетерплю. Я лучше буду смотреть на засохшие остатки ее живой крови, чем думать о том, что эти бездушные сраные педофилы творят с Верой.
Но сердце предательски отвергает мою волю. Я слышу ее крик. Я чувствую вкус ее слез. Вера…
Господи, Вера….
Правую руку пронизывает боль. Я тупо смотрю на сжатый кулак — по костяшкам стекает тонкая струйка крови — и только тогда соображаю, что врезал по каменному полу под собой.
Такую боль я могу выдержать.
Такая боль мне по душе.
Повторим.
Мозоли на костяшках сошли много лет назад, но кости не потеряли плотности: не ломаются. Только расходится смятая плоть, обнажая пронизанный алыми прожилками сустав, будто белые на красном игральные кости.
— Что с ним? — спрашивает т’Пассе. — Зачем это он?
— Хэри, прекрати, — шепчет с пола Крис.
Я оборачиваюсь, чтобы глянуть ему в глаза. Они полыхают состраданием. Столько сострадания, что для милости не остается места. Он не избавит меня от боли. Он будет мучиться за меня и со мной, но избавить не может.
В лужу блевотины падают костяные ошметки.
— Он повредился умом, — говорит т’Пассе. — Помогите же ему. Остановите его!
Пленники придвигаются ко мне, протягивая руки — утешить, пособить. Предложить мне жизнь.
— Кто дотронется, — цежу я сквозь зубы, — убью.
Все пялятся на меня. Я поднимаю кулак и пожимаю плечами в знак извинения. Кровь стекает по руке, капает с локтя на пол.
— Моя дочь, — выдавливаю я вместо объяснения, и все как-то понимают, но продолжают пялиться: Делианн, т’Пассе, кейнисты, и перворожденные, и «змеи», и даже Тоа-Сителл — и до меня постепенно доходит, чего они ждут.
Они хотят, чтобы я оказался тем, кто знает, как быть дальше.
