Читать «Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини» онлайн - страница 115

Как бы го ни было во всем древнем мире — в Месопотамии, Анатолии, Сирии и Греции — увядание и обновление природы связывалось с богом произрастания, умирающего и оживающего вместе с посевами зерновых, как дитя богини-матери, считавшейся источником любой жизни. Этот бог, страдающий и воскрешенный, несмотря на молодость, был фигурой зрелой, возрожденной для брачных отношений с богиней, чтобы обеспечить природе обильное плодородие. Адонис, по-сирийски "владыка" (Adon), в отличие от молодого энергичного Таммуза олицетворял слишком короткую весеннюю пору, проходившую словно тень, о которой говорилось, что она "умирала раньше, чем возникала". Адонис умирал в середине лета, когда его мужская сила изливалась под сосны. Также и Кора, дочь богини-матери Деметры, дева лугов, символизировала внезапный конец мимолетной прелести левантской или эллинской весны. Ее похищение Плутоном заставляло полевые цветы вянуть, а человека и зверя делало бесплодными.

В Месопотамии умерший и воскресший бог являлся прототипом восстановительных сил долины Евфрата: в конце зимы долину заливали живительные воды, превращая выжженную пустыню в цветущий оазис. Но это наводнение никогда не вселяло в жителей Месопотамии такую же уверенность в цикличности смены времён года, какая была присуща египтянам, где безотказный Нил гарантировал им неизменный космический порядок. Вавилоняне слишком зависели от капризов погоды и от неисчислимых наводнений⁴⁴². Поэтому данному региону требовался ритуал, способный гармонизировать жизнь общества и окружающую природную среду. Бог, соответствующий этим условиям, был фигурой комплексной, отличавшейся от подобных божеств, присущих области "Благодатного полумесяца", Западной Азии и о-вам Эгейского моря.

Этот бог не соответствовал концепции Фрэзера об "умирающем боге" как обобщенном духе плодородия, погибающем, чтобы возродиться вновь. Его отношения с Инанной или Иштар совершенно отличались от отношений Озириса и Исиды. Он никогда не был богом мертвых, который жил и правил с помощью родившегося после его смерти сына, подобно Гору и его земному проявлению — правящему фараону. Вернувшись из страны мертвых во всей полноте своих мужских сил, он отвечал за возникновение новой жизни на иссушенной земле весной и осенью. Поэтому его возрождение в качестве "воскресшего дитя" богини ежегодно отмечалось с соответствующей радостью, а его гибель сопровождалась горьким причитанием над усопшим⁴⁴³. В отличие от островов Эгейского моря, этот бог выдержал проверку временем, но его влияние не распространялось на человека в загробном мире, как было в Египте, где Озирис даровал бессмертие тому, кто на суде признавался им "честным сердцем и голосом". В Вавилоне обновление природы не имело ничего общего с загробным миром, который оставался в сознании вавилонян "страной, откуда нет возврата".