Читать «Скелет в шкафу художника» онлайн - страница 72

В комнату вошла миленькая медсестричка.

— Что-нибудь надо, Зиновий Иванович? — спросила она приветливо.

— Нет, Анечка, иди домой, детка! — ответил дед ласково. Ах, почему он никогда не говорил таким тоном с мамой? Ладно, все в прошлом, все в прошлом!

Девушка вышла, и через минуту хлопнула входная дверь. Мы молчали. Папа поднялся со своего места, налил чаю в широкую устойчивую кружку деда и в чашки с блюдцами для нас. Взял свою, сел на диван, стал пить маленькими глотками.

— Варя, — начал говорить дедушка Зина. Первые фразы звучали скомкано, а потом я стала постепенно узнавать прежнего деда Зиновия, такого, каким всегда его себе представляла. Только, может быть, немного сложнее, немного живее… — Варя, ты моя единственная внучка, а Маргарита была единственной дочерью. Сейчас уже многое неважно, но я стою на пороге своей могилы и мечтаю только, чтобы меня похоронили в Гродине, рядом с женой и дочерью. Отец я был… — он безнадежно махнул рукой. — Думал, что так надо воспитывать дочь. Делал, как все, растил в строгости, хотел дать воспитание, образование, как у всех. Только не понимал, что она — не как все. Ей другое надо было. Маргарита хотела рисовать. Разве это профессия?! — Он было возмутился как в старые добрые времена, но тут же остыл: — Каждому свое, что же тут поделать! Пока я понял это — много лет прошло! Отношения уже были испорчены, сделать первый шаг к примирению я не мог. И сколько живу, особенно последние годы, столько думаю: как бы сложилась ее жизнь, если бы я повел себя по-другому?

«Как бы сложилась? Да жила бы она до сих пор!» — хотела сказать я, но отец, предвидя мою реакцию, дотронулся до моей руки. Я промолчала. Дедушка Зина продолжал:

— Вот поэтому я и поступил так, как поступил. Сделал тогда то, что сделал… Хотел искупить свое поведение, свое непонимание. А тут вышел такой случай, что упускать его было невозможно. В восемьдесят пятом я уже знал, что скоро придет конец системе, что надо думать о будущем. Неизвестно, как могло повернуться и чем закончиться то время перемен. Я здорово беспокоился тогда и за себя, и за Маргариту. Тебе, Варенька, еще лет пять было, не больше, вы жили с Игорем, но я-то знал, как трудно с моей дочерью! Знал, что назревает развод в вашей семье. Думал так: если заваруха начнется, будет как в семнадцатом — бывших развесят на фонарях и придут новые. Потом — чистки, и мне несдобровать, с моим-то послужным списком в КГБ! А Маргарита после развода останется совсем одна. И как в смутные времена заработать себе и дочери на хлеб мазней?! В то время у меня было направление в городишко недалеко от Гродина. Ничего особенного, просто служба. Мы жили в комнате в коммуналке, и все вокруг знали, кто я и где служу. В общем, когда выходил на кухню — разговоры замолкали. А городишко до революции был купеческий, зажиточный. Эта коммуналка была сделана из дома купца Руднева, известного в губернии мецената. Через много лет я выяснил, что в начале двадцатого века, женившись на городской красавице, барышне Анастасии Шмидт, он, с молодой женой, поехал в Париж на промышленную выставку. Там, в художественном салоне, Анастасия Руднева и увидела картину осмеянного общественностью художника, Поля Гогена. «Натюрморт» приглянулся ей, то ли по прихоти, то ли действительно барышня имела отменный вкус. Руднев купил для любимой холст. Они вернулись в Россию.