Читать «Поэтический мир прерафаэлитов» онлайн - страница 29

Браунинг соединил лирику с драмой; его излюбленная форма — это «драматический монолог», совмещающий в себе драматизм действия, сложную гамму чувств и философские размышления. Своих персонажей, ярких, незаурядных личностей, он находит во временах Средневековья и Возрождения и живописует в момент кризиса — когда человек высказывает самые сокровенные мысли, являет свою истинную природу. Две строчки из его пьесы «Пиппа проходит» стали классическим выражением доверия и любви к миру: «God’s in His heaven — All’s right with the world!» («Бог в небесах — лад на земле!»).

Чувственное отношение к красоте сближает Браунинга с прерафаэлитами, хотя многое в творчестве прерафаэлитов Браунингу оставалось чуждо.

Умер в Венеции; похоронен в Уголке поэтов в Вестминстерском аббатстве; его могила непосредственно примыкает к могиле А. Теннисона. В списке из 57 имен «Бессмертных», составленном У. Х. Хантом («не существует иного Бессмертия, нежели то, что сосредоточено в этих именах»), значится и имя Роберта Браунинга — отмеченное двумя звездочками.

THE POPE AND THE NET

What, he on whom our voices unanimously ran, Made Pope at our last Conclave? Full low his life began: His father earned the daily bread as just a fisherman. So much the more his boy minds book, gives proof of mother-wit, Becomes first Deacon, and the Priest, then Bishop: see him sit No less than Cardinal ere long, while no one cries ‘Unfit!’ But someone smirks, some other smiles, jogs elbow and nods head: Each winks at each:ʽʼI-faith, a rise! Saint Peter’s net, instead Of sword and keys, is come in vogue!’ You think he blushes red? Not he, of humble holy heart! ‘Unworthy me!’ he sighs: ‘From fisher’s drudge to Church’s prince — it is indeed a rise: So, here’s my way to keep the fact forever in my eyes!’ And straightway in his palace-hall, where commonly is set Some coat-of-arms, some portraiture ancestral, lo, we met His mean estate’s remainder in his fisher-father’s net! Which step conciliates all and some, stops cavil in a trice: ‘The humble holy heart that holds of new-born pride no spice! He’s just the saint to choose for Pope!’ Each adds, ʽʼTis my advice.’ So, Pope he was: and when we flocked — its sacred slipper on — To kiss his foot, we lifted eyes, alack, the thing was gone — That guarantee of lowlihead, — eclipsed that star which shone! Each eyed his fellow, one and all kept silence. I cried ‘Pish! I’ll make me spokesman for the rest, express the common wish. Why, Father, is the net removed?’ ‘Son, it hath caught the fish.’