Читать «Новые мелодии печальных оркестров (сборник)» онлайн - страница 64

– Хочу ли? Да я никогда еще его не видела. Всюду упускаю. За час, проведенный вблизи него, я бы отдала год жизни. – Голос Форс дрожал от волнения.

– Он был в Канаде. Сегодня состоится важный боксерский поединок – принц приезжает инкогнито, чтобы его посмотреть. А до меня дошел слух, где он собирается провести вечер.

Форс восторженно взвизгнула.

– Доминик! Луиза! Жермен!

Все три горничные примчались на зов. Комната внезапно наполнилась вибрациями суматошного света.

– Доминик, машину! – кричала Форс по-французски. – Сан-Рафаэль, мое золотое платье и бальные туфли с каблуками из настоящего золота! И крупный жемчуг – все, что есть, и бриллиант, который с яйцо, и чулки с темно-синими стрелками. Доминик, пошли живо в косметический кабинет. И еще одну ванну – холодную, с миндальным кремом. Доминик – к Тиффани, одна нога тут, другая там, пока они не закрылись! Найди мне брошь, кулон, диадему, неважно что, лишь бы с гербом дома Виндзоров.

Она теребила пуговицы своего платья, и стоило Джону поспешно отвернуться, чтобы уйти, оно тут же соскользнуло с ее плеч.

– Орхидеи, – крикнула она ему в спину, – бога ради, орхидеи! Четыре дюжины, чтобы можно было выбрать четыре штуки.

Горничные заметались по комнате, как испуганные птицы.

– Духи, Сан-Рафаэль, открой чемодан с духами; достаньте розовых соболей, подвязки с бриллиантами, прованское масло для рук! Это тоже возьмите! – И это… и это… ой!.. и это!

Проявив приличествующую случаю скромность, Джон закрыл за собой дверь апартаментов. Шестеро доверительных управляющих, в позах, выражавших усталость, скуку, отчаяние, все еще толпились в наружном холле.

– Джентльмены, – объявил Джон Чеснат, – боюсь, мисс Мартин-Джонс устала с дороги и не сможет сегодня с вами говорить.

III

– Это место, без особых на то причин, называют Небесной Дырой.

Форс огляделась.

Они с Джоном находились на крыше, в саду, раскинувшемся под ночным апрельским небом. Над головой мерцали холодным светом подлинные звезды, на темном западе виднелся ледяной серп луны. Однако там, где они стояли, царила июньская теплынь, и пары, обедавшие и танцевавшие на полу из матового стекла, не обращали внимания на зловещее небо.

– Отчего здесь так тепло? – шепнула Форс, пока они пробирались к столику.

– Какое-то новейшее изобретение. Не дает теплому воздуху подниматься. Не знаю, на каком оно основано принципе, но здесь даже зимой можно находиться под открытым небом.

– А где принц Уэльский? – требовательным тоном спросила она.

Джон обвел глазами площадку.

– Пока не прибыл. Раньше чем через полчаса не появится.

Форс глубоко вздохнула.

– Прямо сердце замирает. Такое со мной впервые за четыре года.

Четыре года – а его любовь к ней длится на год больше. Джон задумался: когда ей было шестнадцать и она, очаровательная юная сумасбродка, просиживала ночи в ресторанах с офицерами, которым предстояло назавтра отправиться в Брест, в исполненные печали и муки дни войны, когда существование слишком быстро утрачивало свой блеск, – была ли она в те дни так хороша, как сейчас, под этими янтарными огнями, под этим темным небом. От возбужденно горящих глаз до каблуков туфель в полосках из настоящего золота и серебра она походила на один из тех удивительных корабликов, вырезанных внутри бутылки. Она была сработана так тонко и тщательно, словно над нею не один год трудился мастер, специализировавшийся на ювелирно-тонких изделиях. Джону Чеснату хотелось взять ее в руки, повертеть так и сяк, поизучать кончик туфли или кончик уха, рассмотреть поближе волшебный материал, пошедший на ее ресницы.