Читать «Повести и рассказы. Воспоминания» онлайн - страница 69
Скиталец
Он огляделся кругом, и внезапно взгляд его упал на камень Быкова; он быстро схватил камень, поднял над головой четырехпудовую тяжесть, разбежался и со всего маху грянул камнем в полукруглые железные ворота.
Гулкий гром прокатился по всему двору тюремного замка.
Камень упал около калитки. Часовые подбежали, чтобы убрать его, но богатырь быстро встал на него и остановил их повелительным жестом.
— Прочь! — гаркнул он и, подняв руку кверху, продолжал с камня торжественно и театрально: — Я второй Самсон. Убью, не подходите!
В это время, словно в ответ на громовой удар камня, калитка ворот отворилась, и в нее вошло какое-то новое начальственное лицо и, по-видимому, ничего не подозревая, с недоумением огляделось кругом. В тот же самый момент второй Самсон с необыкновенной быстротой шмыгнул в калитку.
— Убежал!.. — глухо загудело по всему двору.
— Заманили! — засмеялся кто-то.
Произошла суматоха: с пересыльного двора выбежал опять тщедушный и бледный чиновник, а за ним бегом пробежала толпа солдат человек в пятьдесят.
Все они ринулись вслед за Самсоном.
А он стоял в полутемном туннеле, прислонясь спиной к опертым вторым воротам, как зверь, загнанный в тесное ущелье.
— Господь дал мне силу, — сказал он, — всех вас могу истребить, но не хочу! Берите! Отдаюсь!
Все пятьдесят облепили его…
— Кандалы давайте. Кузнеца!
Раздался чей-то повелительный голос:
— Заковать!
Под каменным сводом было тесно, темно и шумно; все суетились, толкались, галдели. Принесли ножные и ручные кандалы.
Богатырь лежал на земле, и его не было видно за толпой солдат. Он молчал. Слышалось звяканье цепей и удары молота по железу.
Наконец, ворота отворились, и его торжественно провели в тюрьму.
Он шел, окруженный толпой солдат, окованный по рукам и ногам. Руки его были скручены и скованы за спиной, косматая папаха сдвинута на затылок, голова опущена, и широкая черная борода веером лежала на выпуклой груди. В красной рубахе, огромный, мрачный, в цепях, он был страшен и походил на Стеньку Разина.
Арестанты стояли в отдалении и сочувственно смотрели на героя. Он взглянул на них, кивнул головой и, переступая порог тюрьмы, крикнул громовым голосом:
— Глядите, братцы: вот он, мученик!
Его увели.
Тогда арестанты опять собрались к воротам. Но настроение их было испорчено. Они молчали и мрачно переглядывались. Не было слышно ни пения, ни шуток.
Из тюрьмы вышел тщедушный тюремный чиновник и обратился к ним с речью. Арестанты нехотя сняли шапки.
— Я вам должен, господа, объявить, что вышло распоряжение содержать вас в камерах, а на прогулку выпускать по закону — на два часа. Сегодня — последний день вашей свободы…
Арестанты глухо и недовольно зарычали.
— Это не от нас, — поспешил заявить чиновник, — мы тут ни при чем… мы обязаны… сами знаете…
Он развел руками и скрылся в калитку ворот.
Раздался быстрый и громкий звонок колокола — знак собираться в камеры.
Арестанты медленно и нехотя потянулись в мрачное здание.
Солнце садилось, и его последние румяные лучи, бледнея, угасали на неподвижной, задумчивой туче. Быстро смеркалось, и повсюду наступала отрадная тишина весеннего вечера. Легкие звуки долетали отовсюду. Откуда-то издалека доносились в тюрьму веселые голоса и протяжное пение. На небе кое-где вспыхнули маленькие звездочки.