Читать «Сердечная подруга» онлайн - страница 105

– Я не настолько труслив, как вы полагаете, мадам. Вы плохо меня знаете!

– Так покажите же себя с достойной стороны, мсье Валомбра! – прошептала Пандора с саркастической улыбкой на устах.

Грациани с таким шумом распахнул дверь, что все вздрогнули. Красный от возбуждения, с волосами, стоящими дыбом, словно гребень индейца-ирокеза, он влетел в комнату, упал на диван и попросил еще кофе. Он пил, а Пандора пыталась заставить его говорить. Она сгорала от нетерпения. Впрочем, как и Лоренцо.

Уго Грациани улыбался во весь рот.

– Думаю… Да, я думаю, что это вполне может оказаться подлинник Уччелло. Но нужно проявить осмотрительность. Огромную осмотрительность… Если вы позволите, мадам, мой коллега приедет, чтобы осмотреть картину. Нам нужно провести кое-какие исследования, чтобы точно установить авторство. Знаете, кем может оказаться эта девушка на портрете?

Профессор просто светился от счастья.

– Какой-нибудь флорентийской принцессой? – спросила баронесса.

– Знаменитой моделью? – предположил я.

– Членом семьи самого Уччелло? – высказал догадку Лоренцо.

– Вы попали в самую точку, Лоренцо! Это дочь Паоло Уччелло Антония!

Мы некоторое время в уважительном молчании созерцали портрет.

– Но откуда вам это известно? – спросил Лоренцо.

Грациани с довольным видом потирал руки.

– Это написано на самой картине, внизу! «Anima. Ucellin. A. Pauli. Opera» означает «Душа и птенец являются творениями Паоло». Ucelinna – слово, придуманное художником, производное от Ucello, которое с итальянского переводится как «птица» – псевдоним художника, настоящее имя которого Паоло ди Доно, любителя пернатых, и слова ucelinno – «птенец». Заглавная буква А после слова Ucellin – это первая буква имени его дочери Антонии, которая умерла в возрасте тридцати пяти лет в тысяча четыреста девяносто первом году.

Профессор рассказал, что об Антонии, или Soror Antonio. – «сестре Антонии», известно немного. Она была монахиней-кармелиткой и художницей, и в работах ее угадывались черты, характеризующие несравненный талант ее отца. До сегодняшнего дня никто не знал, как она выглядела. Портрет бесценен уже потому, что на нем запечатлена единственная дочь Уччелло.

Я разглядывал профиль девушки, жившей в далекие времена, и сердце Констанции билось так, что у меня заболело в груди. Я прижал ладонь к грудине – жест, который стал для меня привычным. Сердце успокоилось под моими пальцами – умиротворенное, а может, исполненное признательности.

Лоренцо то и дело посматривал на меня, разрываясь между недоверием и волнением.

* * *

В Париж я вернулся с единственным желанием – написать роман о том, что со мной произошло.

Эта идея пришла мне в голову в шале «Ландифер», незадолго до отъезда, и с тех пор я только и думал, что о будущей книге. Даже если ее не издадут, она будет жить и после моей смерти – прямое доказательство того, что я ничего не придумал. Желание писать снедало меня, мне не терпелось усесться за компьютер. Я уже знал, какое начало будет у романа, мне не стоило никакого труда придумать первое предложение. Я был готов с головой окунуться в это новое приключение.