Читать «У женщин грехов не бывает!» онлайн - страница 44

– Рустам, скоро?

– Скоро, – он загадочно улыбался и помешивал свое варево длинной ложкой.

Татары всегда загадочно улыбаются, когда мутят свой плов. Я знаю эту методику, им по барабану покушать, им просто нравится томить морковку и помешивать. Они делают это важно, стараются, чтоб шипело подольше, чтоб дымок погуще – это татарам нравится, а народ покормить – дело десятое.

Татарин улыбался и помешивал, а гости надрывались:

– Скоро?

И Шимшон с Ашотом спрашивали Лерочку:

– Скоро?

И он мне звякнул: «Девочка моя… Ты скоро? Подъезжаешь уже?!». У Леры схватило горло, он прошептал: «Милая, передай водителю трубку». Отдал свой телефон Шимшону, сам не смог дорогу объяснить.

– Встречай, – Шимшон начал мерзко хрустеть пальцами.

– Сбежишь, может, пока не поздно? – подмигнул Ашот. – А мы тут сами… разберемся.

– Ох, что ж я вытворяю… – Лерочка вздохнул.

Такси остановилось на парковке за рекламным щитом. Человек, похожий на страницу из гербария, вышел на дорогу. Это был Шимшон. Дед хмыкнул разочарованно:

– Это твой мужчина?

– Нет… – Я отвечала медленно, как будто мне вкололи ледокаин. – Это его друг.

Дед передал Шимшону мой чемодан. Гаркнул со злостью на его открытый бумажник: «Все оплачено», – и сунул мне визитку. Расстроился, хотелось этому арабу посмотреть, что там за еврей такой, из-за которого дрожали мои ручки.

А ручки снова задрожали. Я забыла поздороваться с Шимшоном.

– Где Лера? – я спросила.

– Лера там, – он показал за рекламный щит.

Не помню, совсем не помню, что на том щите было нарисовано. Я стояла на месте. Скомкала свой платок, затолкала его в маленькую сумку. Шимшон рассматривал меня, как все они тут, маньяки, рентгеном, с головы до ног. Потом подошел с моим чемоданом к своей машине, хлопнул себя по карману: «Ой, ключи забыл», – и поскакал к столику, с докладом.

– Ну как? – у него спросили.

Он показал:

– Во!

Я вынырнула из-за щита и пошла на Лерочку, как танк, не глядя под ноги. Мне нужен был его взгляд, первый, самый настоящий. Я знала, Лера блефовать умеет, и в картишки ему везет, но когда он пугается, ему не хватает всего пары секунд, чтобы прикрыться. Я хотела застать его в эти две секунды, когда он настоящий.

Лера вздрогнул, когда меня увидел. Плечи поднялись и опустились. Губы сделали удивленное: «Ах!». Голова повернулась набок. Руки упали. Он откинулся в кресле и съехал по спинке. Лера плавился. Глаза у него горели, как у ребенка, и никакой похоти в них не было. Секунды четыре, может быть восемь, они так горели, но мне хватило, чтобы понять – я его угадала. Себе нужно верить, и я всегда знала: Лера живой, никакой он не глюк, не проекция моих желаний. Когда я наклонилась целовать, он поднял ко мне лицо и пропел таким смешным тоненьким голосочком:

– Ирочка моя приехала…

13

Никто не умеет целовать, как Лера. Никто. Все мямлят, слюнявят, кусают… А Лера целует, как будто бросает на волны – плыви, зайка! У Лерочки сладкие губы, горячие и сильные. Я боюсь вспоминать, накрывает с головой.

В машине он меня целовал, на заднем сиденье. Жадно, взасос, язычком за язык, как две змейки. Я вздохнуть не могла, я сама не знала, что меня еще никогда не целовали по-взрослому. Дождалась я счастьица.