Читать «У женщин грехов не бывает!» онлайн - страница 42

– Леди, я помогу, – и забрал у меня этот сучий телефон.

– Оставьте мой номер до конца недели, – попросила я.

– Если у вас будут проблемы… Возвращайтесь, – он сказал. – Перезвоните нам, если этого не потребуется.

Мы выехали из города. Вдоль шоссе мельтешили худенькие пальмы и елки, такие же, как у нас на Кавказе, по склонам желтые камни – ничего интересного. Только дорога такая мягкая, что мне сразу захотелось вышвырнуть таксиста и самой порулить.

– Одна приехала? – гаркнул он с наездом.

– Одна, – отвечаю, с таким же выездом нижней челюсти.

– Муж отпустил?

«Какое твое собачье дело, – думаю, – отпустил меня муж или не отпустил». Не люблю говорящих таксистов.

– Смелая женщина… – дед зыркнул на мои голые ноги: – Русская?

– Да. – Я прикрылась платком.

– У меня сноха тоже русская.

– Посмотри на него, – дед кивнул на заднее сиденье. Там сидел мальчик, толстый смуглый арабчонок. – Наполовину русский. Похож?

– Похож, – я улыбнулась.

Дед подобрел. Набрал Ашдод и опять заорал как глухой. Едет с навигатором, по указателям, и все равно названивает, двадцать раз уточняет, как будто везет тротил.

Я отвернулась в окно, а Лера кушал. Кушал шашлычок. И водочки немножко выпил. Чуть-чуть, для храбрости. Он ждал меня с друзьями. Без друзей невкусно. Лерочка артист! Ему нужна сцена, публика, ассистенты, аплодисменты. Музычку нам, пожалуйста! Что-то у них там звучало, что-то старенькое, что-то почти советское… Не помню.

А вокруг, между прочим, благодать. Ноябрь, и уже нежарко. Ветерочек нежный качает пальмовые листья. Маленькие магазинчики друг за другом зажигают вывески, и вдалеке у моря видно высокие башни портовых кранов.

Эта кафеха стояла на въезде в Ашдод рядом с заправкой у пляжа. Волосатые пальмы, пластиковые столики, барная стойка. Рекламный щит закрывает все это с трассы. Лера спрятался за этим щитом, как за кулисами.

Шимшон всем объявил, что какая-то подозрительная девушка, скорее всего аферистка, с минуты на минуту подъедет сюда из России. Шимшон ждал шоу и отмазывался по телефону:

– Какой домой! Мы кушаем! Ашота поздравляем… Ашоту сорок лет! Какой домой?

У этого Ашота, хозяина заведеньица, глаза жили своей личной жизнью, сами подпрыгивали, сами подмигивали, потому что в кармане у Ашота всегда лежал косяк.

– За тебя! – кивнул он Лерочке. – А то мы уже беспокоиться начали, куда это у Леры все бабы подевались…

Шимшон откусил жареную курицу и вздохнул:

– Какие у нас в Сочи были шашлыки…

Да, и я тоже, когда я очутилась там, за столиком, накрытым белой скатеркой в красную клетку, вспомнила Сочи и свое пионерское детство. Звуки, запахи, слова – все те же, как в прошлой жизни, где-нибудь на съемной даче, в те времена, когда мой папа с оркестром выезжал на летние заработки. А мама, загорелая и мягкая, сидела в открытом сарафане, в серебристых босоножках и смеялась. Она всегда отвязно хохотала, слегка закидывая голову, и тонкая ее шея изящно изгибалась. Мужчины делали ей комплименты, отец подхихикивал с бабьем, двумя пальцам держал бокал вина и впаривал свои гастрольные анекдотики. Меня посылали к проигрывателю поставить пластинку Пугачевой. Обязательно откуда-то возникала маленькая шустренькая дама и приносила селедку под шубой. И мне в тарелку накладывала эту мешанину, которую я терпеть не могу.