Читать «Ночь после выпуска (сборник)» онлайн - страница 63

– Ха! Слышишь, народ? – Нос Игоря порозовел от удовольствия. – Все ли здесь такие простаки, что считают – кисть художника легка, кистень тяжелее, а еще тяжелее пушка, танк, эскадрилья бомбардировщиков, начиненных водородными бомбами? Заблуждение обывателя!

– Виват Цезарю с палитрой вместо щита!

– Да, да, дорогие обыватели, вам угрожает Цезарь с палитрой. Он завоюет вас… Нет, не пугайтесь, он, этот Цезарь, не станет пробивать ваши качественные черепа и в клочья вас рвать атомными бомбами тоже не станет. Забытый вами, презираемый вами до поры до времени, он где-нибудь на мансарде будет мазать кисточкой по холсту. И сквозь ваши монолитные черепа проникнет созданная им многокрасочная отрава: вы станете радоваться тому, что радует нового Цезаря, ненавидеть то, что он ненавидит, послушно любить, послушно негодовать, окажетесь в полной его власти…

– А ежели этого не случится? Ежели черепа обывателей окажутся непроницаемыми? Или такого быть не может?

– Может, – согласился Игорь спокойно и важно.

– И что тогда?

– Тогда произойдет в мире маленькое событие, совсем пустячное, – сдохнет под забором некий Игорь Проухов, не сумевший стать великим Цезарем.

– Вот это я как-то себе отчетливей представляю.

Игорь вознес над головой стакан.

– Я, бывший раб школы номер три, пью сейчас за власть над другими! Желаю вам всем властвовать кто как сможет!

Священнодейственно навесив над стаканом нос, Игорь сделал опустошающий глоток, царственным жестом не глядя отвел стакан к Сократу, уже держащему наготове бутылку, дождался, пока тот дольет, протянул Генке:

– Старик, ты оттолкнешь протянутую руку?

Генка принял стакан и задумался. Невнятная улыбка блуждала у него на лице. Наконец он тряхнул волосами:

– За власть?.. Пусть так! Но извини, Цезарь, я выпью не с тобой.

И он шагнул к Натке.

– Пью за власть! Да! За власть над собой!.. – Генка выпил до дна, с минуту глядел повлажневшими глазами на невозмутимую Натку. – Сократ! Наполни!

Но Сократ скупенько плеснул до половины – девчонке хватит, бутылка-то не бездонная.

– Ну, Натка… – попросил Генка. – Ну!

Натка поднялась, распрямилась, переняла стакан – в движениях картинная лень. Лицо ее было в тени, освещены только лоб да яркие брови. И рука – оголенная до плеча, бескостно-белая, струящаяся, лишь бледные пальцы, обнимающие черный сгусток вина в стакане, в беспокойном изломе.

– Натка, ну!

Игорь Проухов наблюдал со стороны с едва сочащейся снисходительно-мудрой улыбкой.

Натка пошевелилась, со строгой пеленой в потемневших глазах, подняла стакан:

– Когда-нибудь, Гена, за власть… Не за свою. За чью-то… над собой… Сейчас рано. Сейчас… – Вскинутый стакан в белой струящейся руке. – За свободу!

И запрокинула голову, показав на мгновение ослепительно колыхнувшееся горло.

Генка сразу поскучнел, а в мудрой улыбке Игоря появился новый оттеночек – столь же снисходительное сочувствие.

А Сократ уже хлопотал возле Веры.

– Мне – за власть? – У Веры блаженно раздвинуты румяные щеки.

– Не стесняйся, мать, не стесняйся.