Читать «Гувернер Романовых. Cудьба Пьера Жильяра в России» онлайн - страница 10

Жильяр рисует широкую картину войн и революций, политических кризисов, манифестов Царя, выборов и роспусков Думы. Он показал изнанку пышных декораций: убийства, измены, пагубное влияние Распутина на Императрицу, злоупотребление властью, обычное для некоторых Великих князей. Мало-помалу Жильяр знакомит читателя с судьбами людей, среди которых он жил. Он очень сблизился с детьми, став их покровителем, он видел повседневную жизнь Романовых: «Никогда ни он (Император), ни Императрица не обсуждали со мной политические темы или личную жизнь, но удивительные события этих последних дней и тот факт, что я был настолько втянут в их заботы и хлопоты, сблизил меня с ними, и установленные преграды этикета и дворцовых обычаев пали». На протяжении пятнадцати месяцев, с марта 1917-го до мая 1918 года, Жильяр по доброй воле находился вместе с Романовыми в заточении в Царском Селе, а затем и в Тобольске, вплоть до прибытия в Екатеринбург. Он стал одним из самых близких им людей и единственным из ближнего круга, кто выжил. Эта общность судеб оказалась нелегким испытанием. Если заметная дистанция между ним, Императором и Александрой Федоровной сохранилась, то его отношения с детьми – Ольгой, Татьяной, Марией, Анастасией и Алексеем стали очень близкими. Гибель царских детей стала для Жильяра личной трагедией.

Пьер Жильяр в Ливадии. 1911 г.

Ольга и Татьяна на яхте «Штандарт» в июне 1914 г.

Алексей Николаевич со своим спаниелем по кличке Джой в Ливадии. 1914 г.

Простодушие детей и строгость условий, в которых они жили, были удивительны. Жильяр считал, что причиной этому послужило английское воспитание Александры Федоровны – внучки Королевы Виктории, и особенно – болезнь цесаревича, страдавшего гемофилией, которую диагностировали через несколько недель после его рождения в 1904 году. Диагноз оставался государственной тайной до начала Первой мировой войны, т. е. до 1914 года.

Алексей Николаевич на руках у Клементия Нагорного. 1910 г.

Для спасения сына от верной смерти, а также от ужасных страданий, вызванных периодическими обострениями, доводившими Алексея до шокового состояния, Царь и Царица практически удалились от мира и затворились в семейном кругу. За исключением дел, связанных с нуждами политики или международной дипломатии, монаршая чета практически не появлялась на публике.

Дочери нечасто посещали балы, и в целом, к большому сожалению Жильяра, его воспитанники мало что знали об окружающем мире. Немного информации можно было почерпнуть и из книг, которая пропускала цензура, работавшая со всем тщанием. С изрядной долей юмора Жильяр рассказывал о том, как он помечал книги и главы, которые не следовало читать детям. Ольга, старшая из Великих княжон, которой в то время исполнилось 17 лет, как-то раз читала «Отверженных». Дойдя до знаменитых ругательств генерала Камбронна, она попросила Жильяра разъяснить ей их смысл. Он покраснел, пустился в путаные объяснения, запнулся и после вымарал этот фрагмент. Однако заинтригованная Ольга спросила своего отца о точном значении упомянутого текста. Подойдя к Жильяру во время одной из прогулок, Император устроил ему допрос, а затем сказал ему серьезным тоном: «Месье, вы учите моих дочерей странным словам». После сбивчивых оправданий Жильяра, развеселившись, Царь засмеялся. Никто сегодня не знает причину, побудившую Жильяра еще студентом уехать из дома, не закончив курса, согласившись на год или два заняться прибыльным делом: стремление к независимости, может быть, желание освободить свою семью от тяжкого финансового бремени, которое налагала длительная учеба. Несомненно, денежный расчет имел место.