Читать «Хроническая усталость и как ее победить. Секреты здорового сна» онлайн - страница 13

В результате выспавшиеся собаки сразу же засыпали. Таким образом, он доказывал наличие «яда сна», который появляется в результате химических изменений в мозге во время бодрствования и количество которого снова уменьшается во время сна.

Исходя из результатов своих опытов, ученый сделал вывод, что сон имеет более важную функцию, чем состояние бодрствования, и опроверг распространенное до тех пор мнение, что он представляет собой чрезвычайное состояние. Пьерон был первым, кто открыл нейрохимическую связь между бодрствованием и сном.

Илья Обломов, всегда усталый и тоскующий по кровати главный герой романа Ивана Гончарова «Обломов», без сомнения, согласился бы с этим утверждением.

Открытие Пьерона вскоре было предано забвению. Если, тем не менее, рассматривать химические последовательности в свете его предположений, то можно прийти к несколько странному заключению, что сон для человека лучше, чем бодрствование. Сегодня же, напротив, принято считать, что бодрствующее состояние «более ценно».

Сон как роскошь

Многие ученые утверждают, что в XVII веке и у представителей высших сословий существовал первый и второй сон, разделенный фазой активного бодрствования.

Имеется свидетельство того, что вплоть до XIX века представители дворянства и высшего духовенства спали в два коротких периода, которые прерывались фазой «умственного времени», например в час ночи.

У представителей высших слоев населения первый сон обычно продолжался до полуночи, после чего было принято вставать, совершать туалет, беседовать, перекусывать, принимать визитеров или просто размышлять о событиях прошедшего дня, а затем отбывать ко второму сну. Однако простой народ не мог себе позволить не только второго сна – даже первый и единственный сон был кратким и неполноценным. С возникновением крупных городов и электрификации средний срок сна все более сокращался. Таким образом, промышленная революция разрушила эту привычку.

На мануфактурах и фабриках рабочий день благодаря электрическому освещению становился все длиннее. А поскольку световой день искусственно продлевался, у рабочих уже и зимой не было возможности высыпаться. Работающие люди рано утром должны были быть отдохнувшими и приступать к работе, поэтому едва ли могли позволять себе ночную «паузу», прерывающую сон.

Эти ночные фазы бодрствования – вполне вероятно, что с точки зрения психологии это вполне естественно – сохранились до настоящего времени. Многие сетуют, что чувствуют это «умственное время» среди ночи, для большинства это неприятное нарушение.

Если бы мы относились к ночной фазе бодрствования положительно, а не воспринимали ее как нарушение сна, можно было бы не только оценить ее, но и использовать, чтобы весь оставшийся день проходил безмятежно и осознанно.

Возможно, потребность в продолжительном и отрегулированном 8-часовом сне развилась подобно приобретенному рефлексу – из-за вынужденного отказа от ночного бодрствования. Чем сильнее сокращалась продолжительность сна, объясняемая экономической целесообразностью, тем сильнее и сам человек сокращал его продолжительность, соизмеряя сон с реальными физическими потребностями.