Читать «Повесть о прекрасной Отикубо. Записки у изголовья. Записки из кельи (сборник)» онлайн - страница 109

А уж ящикам с платьями и молитвенным шарфам просто счету не было!

Вязки поленьев были сделаны из дерева багряника, слегка подкрашенного в темный цвет, и перевязаны шнурами из красиво сплетенных нитей. Словом, этот день, пятый с начала чтения Сутры Лотоса, стоил дороже всего. Денег было потрачено без счета.

Глядя на то, как благороднейшие мужи страны с дарами в руках движутся процессией вокруг жертвенника, все присутствовавшие на церемонии говорили с похвалой:

– Великого счастья и почета удостоился старик тюнагон на склоне своих дней.

– Надо молиться богам и буддам, чтобы послали они хороших дочерей, – восклицали иные.

Так торжественно совершались молебствия в течение всех девяти дней.

Саннокими каждый день тайно надеялась, что бывший муж ее куродо вот-вот вспомнит о ней, но увы! Этого не случилось. Быть может, измученная душа Саннокими незримо посетила его и он услышал ее зов, но только вдруг, уже на самом пороге дома, куродо остановился и подозвал к себе Сабуро:

– Почему вы сторонитесь меня, словно чужого?

– Как я могу относиться к вам по-родственному? – ответил тот.

– Значит, прошлое забыто? А она? Все по-прежнему здесь?

– Кто это «она»? – спросил Сабуро.

– Вы же знаете кто. Зачем бы я стал спрашивать о другой? Я спросил вас о Саннокими.

– Не знаю. Может быть, здесь, – с нарочитой холодностью бросил в ответ Сабуро.

– Так скажите ей от моего имени:

Вновь увидел я твой дом.

Все в нем так душе знакомо.

Все о прошлом говорит.

Видно, и любовь мою

Время изменить не в силах.

Но такова жизнь! – И с этими словами он ушел.

«Мог бы, по крайней мере, хоть дождаться ответа! – подумал Сабуро. – Но видно, его бесчувственное сердце не способно хранить память прошлого».

И он пошел в женские покои и сообщил сестре слова куродо.

Саннокими была бы рада, если бы куродо заглянул к ней хоть на самое короткое время.

«Зачем он послал мне эту весть? Какая жестокость!» – с горечью думала она.

Ответ явно посылать было ни к чему.

После того как была прочтена вся Сутра Лотоса, Митиёри устроил богатый пир по случаю окончания поста и начал собираться домой. Его стали упрашивать побыть еще денек-другой.

– Нет, из-за нас теснота в доме, да и дети мои вас беспокоят. Я лучше как-нибудь снова навещу вас один, – сказал Митиёри и, отклонив все просьбы, решил немедленно возвратиться со своей семьей в Сандзёдоно.

Тюнагон не знал, как выразить свою благодарность. Роняя слезы, он говорил:

– Слов нет, чтение сутр – дело святое! Но мне лестно также, что столько знатных особ, начиная с государыни и Левого министра, пеклись о спасении моей души. Такая радость воистину способна продлить жизнь. Великая честь выпала мне, старику! Довольно было бы с меня, ничтожного, если бы и один раз прочли какую-нибудь сутру, а тут столько дней подряд молились ради моего будущего спасения…

Отикубо была на вершине счастья, и Митиёри тоже радовался успеху задуманного дела.

Тюнагон сказал еще:

– Есть у меня одна драгоценность, которую берег я в великой тайне от всех моих домашних. Как ни любил я зятя своего куродо в те годы, когда посещал он Саннокими, но и ему не отдал ее. Словно нарочно сберег для вас. Вот она, отдайте моему старшему внуку. – И с этими словами он достал из парчового мешочка великолепную флейту.