Читать «Русский путь. Вектор, программа, враги» онлайн - страница 45

Но С. Кордонский вовсе не лжет, он просто не обращает внимания на реальность, она для него несущественна: он следует конвенции, о которой сказал Г. Павловский. Однако ведь даже и в этом он нелогичен. Допустим, была «голодуха» – почему же «другого выхода не было», кроме как отпустить цены и сделать многие продукты недоступными для половины населения? Он не слышал, что в 1918 г. при «голодухе» ввели уравнительные пайки? Ему родители не рассказали, что с 1941 по 1947 г. в стране существовала карточная система, которая предотвратила «голодуху» в гораздо более трудных условиях? Совершенно очевидно, что «другие выходы» были и ответ Кордонского иррационален, неразумен. Иного не дано! Какое сужение сознания – или ложь.

Экономист В. Найшуль, также считающий себя теоретиком реформы, признает в 2004 г.: «Проблема, которая до сих пор не решена, – это неспособность связать реформы с традициями России. Неспособность в 1985-м году, неспособность в 1991-м, неспособность в 2000-м и неспособность в 2004 г. – неспособность у этой группы [авторов доктрины реформ] и неспособность у страны в целом. Никто не представляет себе, как сшить эти две вещи… То, что можно сделать на голом месте, получается. Там, где требуются культура и традиция, эти реформы не работают. Скажем, начиная от наукоемких отраслей и банковского сектора, кончая государственным устройством, судебной и армейской реформой. Список можно продолжить» [63].

В. Найшуль вскользь высказал важный тезис реформаторов: «То, что можно сделать на голом месте, получается. Там, где требуются культура и традиция, эти реформы не работают».

Вопрос: где в России реформаторы нашли «голое место»? Что означает это понятие? Какая часть бытия России не обладает «культурой и традицией»? В. Найшуль использовал применительно к российской реформе понятие, применяемое колонизаторами в отношении земельных угодий аборигенов. Теперь принцип res nullius фигурирует в языке теоретика реформы в России.

Раздел II

Объекты идеологических атак

Все частные операции по разрушению социальных, экономических и духовных структур советского строя и СССР развернулись после тотальной информационно-психологической атаки по всей территории СССР, во всей толще его общества и на всех уровнях духовной структуры личности.

Это можно сравнить с операцией, в которой на личный состав и население обрушили избыточное количество нервно-паралитических отравляющих веществ.

Была произведена декомпозиция «образа прошлого» – история предыдущих полутора веков России и СССР. Эта акция готовилась верхушкой советских обществоведов (вероятно, с помощью зарубежных психологов и культурологов).

Итальянский историк М. Феретти, специалист по истории СССР, коротко и четко изложила схему этой операции: «Осуждение сталинизма перерастает в осуждение большевизма, причем второй термин за счет знаменательного семантического сдвига постепенно вытесняет первый и в конце концов полностью его заменяет. Большевизм объявляется феноменом, свойственным незначительному меньшинству и вдобавок импортированным, глубоко чуждым русской истории (тема, близкая также националистам, в устах которых слова “чужой” и “иностранный” играют роль эвфемизмов, заменяющих слово “еврейский”).