Читать «Спокойных не будет» онлайн - страница 38

А праздник уже как бы плескался в воздухе, захлестывая весь город. Подобно вихрю, он подхватил и меня и легко, будто листочек, понес вперед. Свежесть холодила щеки, я распахнула пальто; предчувствие чего-то необыкновенного, неиспытанного теснило грудь — так, должно быть, идут навстречу судьбе.

Я спустилась на Бородинский мост. Внизу белела занесенная снегом река, черными прорехами зияла незамерзшая вода, от нее густым туманом поднимался пар, пронизанный зеленоватым светом фонарей.

В половине двенадцатого я позвонила в квартиру Вадима.

7

АЛЁША. К концу декабря весь берег был очищен от леса. Ценная древесина была пущена в дело, валежник, мелколесье, кустарник сгорали на кострах. На разровненных площадках на месте будущих гаражей — рядами стояли грузовики; они уже не раз пускались по тайге в Браславск и возвращались назад со стройматериалами, с оборудованием, с продовольствием и с людьми. Люди валили из разных мест — из глухомани, из далеких городов и из армии. Поодиночке и группами, по комсомольским путевкам и на свой страх и риск, с единственной надеждой: найдётся работа для каждого. Палаточный городок разрастался.

К палаткам прибавились первые деревянные постройки: баня на самом берегу, ближе к воде, а чуть дальше — клуб, столовая и два индивидуальных домика для семейных: для Петра с Еленой и Трифона с Анкой — так постановили на общем собрании.

Я не раз заходил в бригаду Трифона Будорагина и видел, как он работает. На земле не часто встретишь человека, который отдавался бы делу с таким вдохновением, с таким восторгом, как Трифон. В нем словно просыпался изобретатель, творец. Брусья, сырые и промороженные, но ровные, аккуратно укладывались на паклю, углы бурились длинными сверлами, и в отверстия вставлялись деревянные стержни. Не пошатнутся!

Сдвинув шапку с потного лба, Трифон, прижмурив рыжие ресницы, кидал зоркий взгляд вдоль стен: то с одного конца зайдет, то с другого,— хлопая рукавицами, весело подбадривал товарищей и радовался, как ребенок, оттого, что здание росло на глазах, принимая законченность и форму. И вот она готова, баня, чистая и свежая, будто только что умытая в ключевой воде. Удивленно взирала она на мир единственным своим окошком.

В бане было просторно, вдоль стен — широкие лавки, рядом с печью и каменкой — деревянный полок. А вокруг бани на снегу разбросаны щепки, оставшиеся брусья, кирпичи, рассыпаны опилки.

— А говорил — не справишься,— сказал я Трифону.— Плакал, просил поменяться местами...

— Так уж и плакал.— Трифон смущенно шмыгнул носом,— Работать люблю, а учиться непривычному неохота. А еще хуже — переучиваться. Думать надо, Осваивать.

— Но ты быстро освоил, однако,— сказал я.

Трифон ухмыльнулся и затряс головой.

— Освоишь небось, если приспичит: тело зудится — спасения нет! Исчесался весь. Остановлюсь у дерева и начинаю об него тереться спиной, словно боров. Стыдобушка! А тебе как работается? Я замечаю, свели лесок то, можно сказать, сбрили.

— А из чего же ты баню-то строил? — Мы стояли в предбаннике у двери и смотрели на высокий берег, голый какой-то, нетаежный. Над ним клубились, кочуя, синие дымки от работающих машин и вставали сизыми густыми столбами — от костров.