Читать «Спокойных не будет» онлайн - страница 37

— Могу идти? — спросила мама как будто с нетерпением ей нравился этот Нюшин осмотр и ее восхищение.

— Диво как ты хороша, Серафима. Царица!..

— Ладно, ладно, — сказала мама, скрывая улыбку.— С Новым годом тебя!..

— Погоди, я сейчас. Нюша по-старушечьи проворно засеменила из комнаты и тут же вернулась с подносом в руках. На подносе в рюмках плескалась водка.— Давайте уж честь по чести...

Мы взяли по рюмке — папа, мама, Нюша и я,— выпили и поцеловались. Мелькнула мысль, мимолетно, стремительной ласточкой чиркнула острым крылом по сердцу, больно, я даже поморщилась: «Алеши рядом нет...» — и пропала, я лишь успела сказать вслух:

— Будь счастлив!

Мама удивленно взглянула на меня, а папа, догадавшись, для кого сказаны были эти слова, провел ладонью по моей щеке и двинулся к выходу,

— Тебя подвезти? — спросила мама.

— Нет. Доберусь сама. Мне еще рано.

Проводив их, мы остались одни, сели у столика, Нюша налила еще по рюмке, и мне вдруг расхотелось выходить из дому. Нюша поняла меня.

— Ничего, сходи. Неудобно: обещала, будут ждать. Посиди немного и скорей домой.— Помолчав, проговорила негромко: — Он ведь тоже там один, тоже, наверно, собирается на вечеринку и тоже, наверно, страдает, вспоминая тебя...

— Если бы страдал, написал бы,— сказала я.— Известил бы хоть, где находится. Я ему не чужая.

Нюша покачала головой с жиденькими, на пробор, седеющими волосами.

— Горячий, самолюбивый, гордость бродит, как хмель, мужская, горькая, тяжелит голову.

Я прервала ее:

— У меня тоже гордость! И мне за себя страшно. Понимаешь, няня? Страшно.— Меня охватили и гнев, и возмущение, и бессилие, и мстительное чувство: не могла предпринять что-то такое, что в корне изменило бы мою жизнь, не могла сладить с собой, не могла вернуть невозвратное.— И пускай он теперь пеняет на себя!

Нюша заметусилась возле меня, жалкая и беспомощная моя няня: возможно, только ее так глубоко страшит и тревожит моя судьба.

— Ты это что задумала, Евгения? Выбрось все из головы, слышишь! Не ходи никуда. Не верю! Останься дома. Со мной. Ну, Женечка... дочка?..

— Нет, не останусь, Нюша,— сказала я с откровенной беспощадностью.— Пойду! Дай мне, пожалуйста, гребенку,— Я села перед зеркалом и стала укладывать волосы, ощущая неожиданное душевное облегчение.

Нюша, пригорюнясь, стояла в сторонке, примолкшая, маленькая, и, глядя на меня, вытирала скомканным платочном глаза, точно уже совершалось то, от чего она больше всего остерегала меня.

К Вадиму я шла пешком одна — от Малой Бронной по Садовому к Смоленской площади. Вечер был мягкий, бесснежный, совсем не новогодний. Сухие, чисто выметенные мостовые смолисто блестели. Автомобили неслись на ' просторе на бешеных скоростях. Витрины выпукло, сияли, в окнах домов тускло светились убранные елки. Молодые люди и девушки, принаряженные, надушенные, шумными толпами и парами, с магнитофонами и свертками, торопились в назначенные места.