Читать «Газыри» онлайн - страница 2

Хоть за себя.

В день, когда начал эти записки, отдавать дань благодарности великому знатоку и почитателю родного языка пришлось мне особенно усердно. Слово «газырь» у него не значилось, хотя еще в молодости «Казак Луганский», как сам он себя назвал, не только слышал о газырях — не раз, наверное, видел на груди у хлебосольных грузинских князей, давно сменивших неторопливый тифлисский быт на суету столичных салонов, на черкесках джигитов из Кабарды, дальние набеги которых, еще недавно вольные и молниеносно-стремительные, к тому времени уже нередко оканчивались строгими парадами в рядах конницы «урысов» либо даже унылым сидением рядом с ними за соседним столом в канцелярии какого-нибудь государственного ведомства. А служившие на Кавказе русские офицеры, до конца жизни сделавшиеся поклонниками горской экзотики?..

Сперва я решил было, что в ту пору слово «газыри» могли писать да и произносить несколько иначе, скорее всего — «хозыри», и принялся листать четвертый том, однако и тут я сперва разочаровался. Вот Даль: «Хозырь, м. квк., колоша, штанинка, штиблет, камаша, поножи.»

Оставалось искать на «к», и тут я вот что нашел: «Козырь, м., игральная карта той масти, которая по правилам игры считается старшею и бьет остальные масти. Заряды, патроны, трубки, цевки, нашитые на черкеске.»

— Конечно! — подумал я. — Так было — так есть: в мире, в котором нынче живем, «заряды и патроны» наверняка долго еще будут оставаться козырями.

Четвертый том, с «хозырями», все еще лежал на столе, я снова скользнул, по нему взглядом и на черкесский манер хмыкнул: ым!.. Что ж, мол? И то верно. У кого-то ведь он и в «колоше», в «штанинке», значит, припрятан: надежный козырь, данный самой природою.

Может, и правда все в мире держится на двух козырях — в «штанинке» да на груди? На двух этих «патронах»?

Неожиданно мне пришло в голову, что несколько лет назад — теперь уж, считай, десяток! — готовясь к разговору со мной… ох, первым атаманом Московского землячества казаков, Дима Быков, мало кому известный в то время журналист, тоже наверняка листал словарь Даля. Может, именно «заряды» на столь непримиримый по отношению ко всему казачеству тон его тогда и настроили?

А было вот что. По телефону он первым делом мягко, уважительным и сердечным тоном сказал, что давно знает меня по книжкам и как бы между прочим, вскользь две-три строчки из одного довольно известного тогда, бывшего на слуху рассказа моего процитировал — ну, как тут даже суровому сердцу не растаять? Потом попросил о встрече, и я в полушутливой своей манере ответил: куда, мол, денешься? Само название еженедельника, в котором Дима работает — «Собеседник» — как бы лишает права на отказ. Ведь какое прилагательное перед ним в строку просится? Умный, мол, «Собеседник». Добрый. Заинтересованный… жду!

Смугловатый, с быстрыми глазами Дима сменил в своем «панасонике» две или три кассеты — так мы тогда у меня дома разговорились. Прощаясь, я попросил его: непременно, мол, покажите мне, что получится. А то какую статью о казаках нынче не возьми — всюду путаница. Так не хочется, чтобы и нас с вами в очередном вранье либо в некомпетентности обвинили!