Читать «Первая императрица России. Екатерина Прекрасная» онлайн - страница 141

– Велика беда… – рассмеялась Евдокия. – Ты не введешь, другой введет.

– Кто ж это такой, другой? Не знаю я таких нечестивцев! – отрезала Маремьяна.

– Духовник мой, отец Федор Пустынный, Степушку ко мне и введет! – уверенно сказала Евдокия и прижала подаренные меха к лицу. Как мягко и нежно касались они ее щек и губ, словно руки любимого.

– Не введет к тебе отец Федор полюбовника, не бывать тому! – возвысила голос Маремьяна.

Но Степан Глебов пришел к Евдокии – и не единожды. Вводил его к Евдокии отец Федор Пустынный – для укрепления духа царицы-матушки, которая, как верили многие в Суздале, непременно восстанет против царя-Ирода вместе со своим сыном Алексеем. Екатерину, новую жену Петра, в Суздале не считали царицей. Подлинная царица была здесь, с ними, и дух ее следовало укрепить – пусть даже и тайными встречами с полюбовником.

Когда к Евдокии приходил Глебов, старицу Маремьяну отправляли кроить телогреи для царицы или читать молитвы за ее здравие. Евдокия была сама не своя от счастья: Степушка здесь, с ней рядом, и не украдкой, как в старые времена, в покоях царицы Прасковьи Федоровны, а почти не таясь. Встречи с Глебовым придали Евдокии твердости. Теперь она часто говорила старице Маремьяне да другой своей наперснице, монахине Каптелине: «Все наше государево, и государь за мать свою что воздал стрельцам, ведь вы знаете; а сын мой из пеленок вывалился».

Евдокия без всякого стеснения пользовалась именем своего несчастного сына, веря, что он отомстит за нее Петру. А между тем Алексей Петрович лишь смутно представлял себе тайные планы матери, и не внезапная смерть отца мерещилась ему в дерзновенных помыслах, а лишь тихая и спокойная жизнь где-нибудь вдали от двора и отцовских забот, в деревеньке своей Рождествено. Алексей Петрович был тих духом и нравом, но Евдокия решала и за него, и за Глебова. Попранной, поруганной женщине хотелось мести. Упрямая и жадная ненависть трепетала в ней, и она бестрепетной рукой вела своего любовника на плаху, а сына в крепость или на смерть. К Евдокии в Суздаль приезжали разные люди, противники новых порядков, шушукались с ней по углам, говорили о скорой перемене власти. Царица часто выезжала на богомолье в окрестные храмы и монастыри и привлекала к себе сторонников.

В утренних сумерках, уходя от Евдокии, Глебов растерянно шептал молитвы Христу-заступнику, ангелу-хранителю и Богородице и думал о том, что поневоле стал заговорщиком. Лаская царицу в ее келье, он слушал упрямый, исполненный гнева и жажды мести шепот Евдокии. Она призывала все мыслимые и немыслимые несчастья на голову царя Петра и его полюбовницы-чухонки, солдатки Катерины, и на их дочерей Аньку с Лизкой. Говорила о том, что сын отомстит за мать, подымет против царя-Ирода своих сторонников, и даже предлагала Глебову поднять против царя собранных майором в Суздале рекрутов. Глебов полагал, что его Прасковьюшка бредит. Он внушал любовнице, что несказанно трудно тягаться с Государем, победившим самого свейского короля Карла XII. Но несгибаемая Евдокия этому не верила и тайно совещалась с разными людьми – посланниками от родовитых боярских семей, которых приводил к ней Федор Пустынный, монахами и богомольцами, со всяким пришлым и беглым людом. Все они клялись постоять за царицу, и Глебов нехотя присоединял свой голос к их голосам.