Читать «Смерть носит пурпур» онлайн - страница 99

Ванзаров слушал, ел, и веки его сами собой, не без наливки, тяжелели и понемногу опускались. Он вспомнил, что не спит уже вторые сутки и до сих пор не поменял сорочку. Двое суток в одной сорочке – до такого он не опускался. Ведь выехал на вечеринку, проветриться туда и обратно, и вещей никаких не взял. Надо вставать из-за стола и отправляться в какую-нибудь гостиницу. Да только как ее сыщешь в такой темноте… ах, да сейчас же белая ночь…

Мысли его стали смягчаться и путаться, точно растрепанные нитки. Скабичевский бормотал о чем-то своем, кажется, даже пустил слезу. Ванзаров смотрел на него и улыбался, даже старался кивать, чтобы поддержать разговор. Но вскоре контуры Скабичевского и самой столовой размылись до мутных пятен.

Ванзаров еще старался держаться молодцом, еще боролся с собой и со сном. Наконец он перестал замечать разницу между сном и явью, голос чиновника превратился в монотонное гудение, жужжавшее где-то над головой. Что-то еще происходило вокруг, но Ванзарову так захотелось хоть немного покоя, что он сдался и провалился в мягкое забытье, в котором не было звуков, а только шорохи, не было света, а только бегали наперегонки разноцветные пятна. И так ему было хорошо на этом перепутье, что даже логика отстала со своими вопросами…

Ванзаров глубоко заснул.

41

Всю ночь напролет Лебедев ворочался без сна. Мысль его зацепилась за Федорова и уже не отпускала. Аполлон Григорьевич испытывал странное и незнакомое чувство – сомнения. Его рациональный склад ума не допускал, что может быть нечто, этому уму неподвластное. Он давно привык, что факты всегда правы, что истина – результат точных экспериментов, а в любых спорах оказывается прав он, всегда он и только он. Убеждение это год от года только крепчало.

И вот теперь Лебедев столкнулся с проблемой, которая не имела однозначного решения. С одной стороны, он ясно видел, что Федоров – это всего лишь выживший из ума пьяница, бестолковый и опустившийся. Но с другой – ему было необъяснимо жалко этого никому не нужного старика, забытого учениками и всем миром. Человек совершенно одинок, из близких людей – только помощник, да и тот печется о нем из милосердия.

Как только жалость крепчала, Лебедев отгонял ее решительно и строго. Но она возвращалась. И справиться с ней не было сил. В конце концов он счел, что так терзаться вредно для аппетита. Надо простить старика и поговорить с ним по душам. Заодно выведать секрет, над которым так бьется Ванзаров.