Читать «Охота на свиней» онлайн - страница 235

Вечерами, когда наступают сумерки и все вокруг голубеет, она иногда думает о прошлом, о том, что когда-то было ее жизнью, и спрашивает себя, куда все подевалось.

Она прижимается носом к стеклу, и ей кажется, что она видит их: Катрин, которая вечно набивала себе шишки, Гудрун, которая всегда была одна, Астрид с красивыми длинными ресницами, толстуха-Маргарета, которая отплясывала под музыку Love me do так, что сотрясалась вся ее жирная плоть.

Заглядывая в еще более далекое прошлое, она видит девочек, прыгающих через веревочку и танцующих твист, весенние вечера во дворе, игры в Алую и Белую Розу, видит свою лучшую подружку Уллу-Карин, вдвоем они понарошку скачут на лошадках с именами Молния и Гром — ох, до чего же они любят друг друга!

«Я буду помнить вас всегда, вы у меня вот здесь», — сказала она своим подругам в день выпускного экзамена, указывая на сердце.

«Мы будем по-прежнему часто встречаться», — пообещали они друг другу на лестнице нормальмской муниципальной женской школы и заплакали. А потом расстались навсегда.

Это было в ту пору, когда ее еще звали Вивиан.

Она прижимается носом к стеклу, чтобы лучше видеть, но тьма быстро сгущается, уже вечер.

И она продолжала уходить все дальше прочь. Сменяла комнаты, в которых обитала, людей, которыми жила.

Ее немота — это жуткий провал в памяти. Но может, забывает она, потому что в забвении не так больно быть снова отброшенной еще дальше.

Чужие комнаты, одежда с чужого плеча.

Есть люди, которые рождаются в той же комнате, в которой, спустя жизнь, умирают, люди, которые не колеблясь могут сказать: «Вот здесь! Я хочу, чтобы меня похоронили здесь!» Госпожа Бьёрк завидует таким людям.

Сама она всегда продолжала уходить прочь, горестно, второпях. Она даже не может сказать, просили ее когда-нибудь остаться или нет. Она обрывает связи до того, как об этом успели пожалеть.

Конечно, это Бёрье научил ее смотреть только в будущее, думать только о том, что впереди, не оглядываясь на прошлое.

Таков современный, без сантиментов, образ жизни — все поверхности легко моются и никакого отяжеляющего старья.

Они вместе сжигали соломенных рождественских ангелочков, рвали старые простыни на тряпки для мытья окон, отсылали старую уродливую семейную посуду на благотворительные церковные базары. Рви все подряд, чтобы было побольше воздуха и света — чего еще надо?

Но когда разразилась беда, оказалось, что ухватиться не за что, нет друзей, у которых можно найти утешение, нет ничего, к чему возвратиться.

Госпожа Бьёрк знает — она бесхозная. Не понять даже, как ее зовут.

— Кто я? — горестно вопрошает она. — Под каким именем вписана я в Книгу жизни — как госпожа Бьёрк, как госпожа Мулин или как фрёкен Густафсон? Если Господь призовет меня, почем мне знать, когда откликнуться: «Я здесь!»

Ей хотелось бы помолиться о том, чтобы не надо было вечно спешить куда-то прочь, о том, чтобы наконец где-нибудь укорениться. Ей хотелось бы просить Бога снять с нее проклятие, чтобы прах ее не был развеян по ветру.