Читать «Охота на свиней» онлайн - страница 125

Решили остаться в лесу до завтра. (Русе́н все организует). Есть возможность испытать новые армейские палатки. В мое время были совсем другие.

31-авг.

Весьма печальное окончание визита поляков! Посреди ночи был разбужен Б.-А., учуявшим запах дыма. (Вышел из палатки по личным делам). Всего в метрах двадцати от палатки обнаружили Рыдза, манекенщиц и фотографа, которые на костре поджаривали молочного поросенка. Фатальный случай. Все уже успели отведать поросятины. Был вынужден резко прервать трапезу. Б.-А. заставил их выпить теплой соленой воды, но вырвало только двоих. Совершенно согласен с Б.-А. — необходима изоляция. Пытался по радио связаться с местным врачом в Бёршвике отн-но срочных мер. Меня переадресовали в информ. центр по отравлениям Каролинской больницы. Кажется, делать нечего. (Вышеозначенный не склонен придавать этому почти никакого значения, «проблема не медицинская»). Пришлось посадить всю компанию, включая Рыдза, «под домашний арест» до утра. Связался с председателем Комитета по здравоохранению, который считает, что проблема выходит за рамки закона о здравоохранении. Злобный звонок из «Олена & Окерлюнда»: «не имеете права задерживать манекенщиц и фотографов». Польское посольство осаждает Горда.

Вопрос, кажется, решен благодаря тому, что происшествие трактуется как «неосторожное поведение во временно запретной военной зоне». Говорил с глазу на глаз с каждым участником репортажа, все проявили лояльность.

Прушковский страшно злится на Рыдза; языка, естественно, не понимаем. Б.-А. полагает, что этот инцидент может поставить точку в их дальнейших загранпоездках. Б.-А.: «Только бы они не попросили политического убежища, иначе скандал полнейший». Сегодня в Висбю прибывает секретарь посольства Польши. Согл. Горду, «посольство уже снизило обороты».

1-е сент.

Желудочный грипп. Не выдержал жизни в лесу? Не слишком весело болеть в гостинице. Появилось дурацкое чувство, что про меня могут забыть. Персонал запрет дверь и откроет ее, только когда я ничем не буду отличаться от других постояльцев. Б.-А. велел телефонисткам ни с кем меня не соединять; считает, что хоть раз мне надо полностью от всего отключиться. («И желательно перестать вести этот свой подробный дневник»). Лежу, обложенный кипой черных записных книжек. Может, стоило бы сделать еще одну попытку бросить. (Никто не будет так счастлив, как Маргарета). Тяжело отказаться от почти 25-летней привычки. М. одно время считала, что мне надо показаться врачу, «похоже на навязчивую идею». (Маргарета как раз тогда окончила вечерние курсы по психологии). Чтобы успокоить М., сходил к специалисту «по душе». Он не нашел никаких отклонений, напротив, по его мн-ю, ведение дневника — вымирающее явление, и потому его надо всячески поощрять. Говорил о «постоянном душевном очищении».

Делал два длительных перерыва: во время службы в армии в 1946–47 гг. — осталось белое пятно, и во время помолвки — считал, что фиксировать подробности — «предательство». Возобновил записи после рождения Юхана. Постоянная шутка М.: она получила Юхана, а я — обратно свой дневник.