Читать «Анжелина и холостяки» онлайн - страница 99
Брайан О'Рейлли
Говорят, открытие ресторана — это как премьера на Бродвее. Нужно найти инвесторов — в идеале таких, кто с готовностью вложит деньги и не будет надоедать советами. Необходимо место — подходящей площади и создающее правильное настроение. Нужны самые лучшие и надежные люди, в противном случае ваше предприятие продержится не долго и не доставит вам удовольствия. Вы должны точно рассчитать время: если откроетесь чересчур поспешно и представите публике дурную еду или плохо отрепетированное представление, молва уничтожит вас, прежде чем критики успеют открыть рты. Но и затягивать с открытием нельзя: вечер, когда заведение не работает, это упущенные деньги. Учитывайте вкусы публики: если вы подадите икру и фуа-гра людям, которые жаждут пиццы с пивом, вас разнесут в пух и прах. Учитывайте собственные вкусы: умеете петь и танцевать — ставьте мюзикл. Умеете готовить — подавайте свои любимые блюда. И вы всегда должны быть на высоте, поскольку оценивать вас будут по вашему последнему выступлению и последнему поданному блюду.
Аренду, с помощью Бэзила, удалось оформить очень быстро. А еще он помог купить с большой скидкой кухонное оборудование, включая вполне исправный гриль и чудовищных размеров плиту с одной неработающей горелкой. Из трех духовок одна нагревалась только до семидесяти пяти градусов, но морозильная камера исправно охлаждала продукты, канализация не засорялась, так что, с учетом всех плюсов и минусов, можно было начинать дело. Дон Эдди, как и обещал, получил лицензию на продажу алкоголя и даже составил список знакомых поставщиков, которые, безусловно, предложат ей скидки, выгодные кредитные условия и обеспечат быструю доставку товара.
Джиа с Тиной быстренько организовали посменное дежурство с маленьким Фрэнсисом, освободив Анжелине время для работы, — миллионы деталей требовали ее личного присутствия и руководства.
И вот все финансовые вопросы урегулированы, документы, подтверждающие долю каждого партнера, подписаны, и Анжелина получила ключи от своих новых владений. До риелторской конторы, где были расставлены последние точки в последних документах, ее провожал Гай.
На обратном пути каблучки Анжелины стучали по асфальту все быстрее и быстрее, а по мере приближения к заветной двери она практически перешла на бег. Выудив из конверта ключ с бирочкой «ГЛАВНЫЙ ВХОД», она торжественно продемонстрировала его Гаю и предложила:
— Может, скажешь что-нибудь по-латыни? Благословишь или что-то в этом роде.
Он задумался.
— В такие моменты в голову приходит только одно.
— И что это значит?
— Священная корова.
Анжелина рассмеялась, с облегчением вздохнула и повернула ключ в замке. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь ветхие шторы, освещали просторное пыльное помещение. Она, разумеется, уже бывала здесь раньше, но впервые рассматривала это место критическим хозяйским взглядом. Гай мгновенно заметил разницу.
Анжелина медленно прошлась по залу, словно проверяя плотность, цельность и размеры каждой половицы. Пахло плесенью. Анжелина наклонилась, провела пальцем по закопченному плинтусу. С некоторым сомнением растерла между пальцами грязь, как старатель, выискивающий следы золотой жилы. Выпрямилась, отряхнула ладони и, уперев руки в бедра, обозрела пространство с новой позиции.
— Ну как? — осторожно спросил Гай.
— Нужна генеральная уборка.
— Я готов, — прищелкнул он каблуками.
— Что ты, я вовсе не это имела в виду, — смутилась Анжелина.
— Нет, именно это. Просто ты сама пока не поняла. — Гай вышел на середину зала, как бейсболист в центр поля. — Это будет отличная игра.
К удивлению Анжелины, Гай оказался просто находкой — с подлинным профессионализмом он отмыл, отчистил, отскреб, выровнял и отполировал каждый квадратный дюйм помещения. Дисциплина и порядок, к которым его приучали и в морской пехоте, и в семинарии, оказались очень кстати — приведение ресторана в божеский вид стало для Гая то ли военной операцией, то ли крестовым походом. Он находил грязь в таких местах, о которых Анжелина и не подозревала, куда, казалось, не могла дотянуться рука человека. Он превратил полы главного зала в ослепительное зеркало, отмыл потолок. Спустя четыре дня напряженной работы помещение сияло чистотой.
Но наибольшее удовлетворение Анжелина испытала от хирургической стерильности кухни. Когда Гай закончил свою устрашающую санитарную кампанию, здесь можно было есть прямо с пола, и никто бы и глазом не моргнул.
И у Джерри ресторан выявил такие способности, каких Анжелина в нем раньше не замечала. Он досконально вникал в детали и демонстрировал незаурядный творческий подход. Джерри оказался мастером на все руки. Он поставил изящные решетки на окна, смотревшие на улицу; с помощью приятеля превратил уродливую лесенку у входа в удобные полукруглые ступени; немного расширил дверной проем, и теперь вход в ресторан — массивные деревянные створки, медные ручки — выглядел торжественно, но вместе с тем гостеприимно. Вдобавок он установил у подножия лестницы стилизованный «под старину» электрический фонарь, который, словно маяк, виден был за три квартала.
Анжелина частенько замирала на месте, завороженная тем, как ловко он работает, а потом ругала себя за рассеянность.
Она сотни раз обошла магазинчики с посудой и прочими мелочами для ресторана, придирчиво выбирая каждую тарелку, бокал, вилку, кастрюлю, венчик, горшок, блюдо и медную сковородку. По сходной цене купила подержанный стационарный миксер и отыскала пару классических блендеров, два по цене одного. Столы и стулья достались из одного недавно разорившегося сетевого магазина. Анжелина решила: пускай мебель будет разномастной — это сразу придаст залу вид эксцентричный, но домашний.
Дуглас Петтибон как-то на выходных посетил вернисаж в Ламбертвилле и привез оттуда несколько полотен работы местных художников. На распродаже в Ярдли он присмотрел также большое зеркало в позолоченной раме, которое прекрасно поместилось бы за барной стойкой. Зеркало было немедленно приобретено, а когда Джерри установил его, обшарпанный бар сразу приобрел очарование старого Голливуда.
Интерьер был практически завершен, и Анжелина сосредоточилась на насущной проблеме — кто будет изо дня в день подавать еду в ее ресторане. Она расспросила знакомых и нашла су-шефа Пепино Делла Нотте, который прежде работал в «Сколари», еще до того, как ресторан перешел в руки младшего Сколари. Надежный источник сообщил, что Пепино был самым талантливым поваром в городе и ушел, униженный и оскорбленный, когда сыночек старика Сколари уничтожил заведение, начав покупать готовые супы и соусы, замороженные гамбургеры, а в меню закусок появилась печеная картошка с плавленым сыром.
Говорят, последней каплей для Пепино стал день, когда, войдя в кухню, он увидел длинный ряд микроволновок. Он собрал ножи, завернул их в свой фартук и молча вышел.
Анжелина отыскала его через приятеля своего приятеля и пригласила заглянуть к ней в ресторан около полудня, поговорить. Ровно в двенадцать Пепино распахнул дверь служебного входа. Плотный, коренастый, даже, пожалуй, маленький, подумала Анжелина. Но двигался уверенно и плавно, как человек, привыкший работать у раскаленной плиты. Он снял кепку, пожал руку Анжелине. Ладонь у него была мозолистая и безупречно чистая. Профессиональные шрамы от порезов и ожогов красноречиво свидетельствовали о долгой работе с острейшими ножами рядом с огнем. Смуглолицый, начинающий седеть Пепино спокойно смотрел в глаза Анжелине.
— Вы, должно быть, Пепино, — приветствовала она его.
Он молча кивнул.
— Может, чашечку кофе?
Он лишь пожал плечами.
Она поставила на стол две дымящиеся чашки и после обмена формальными любезностями начала рассказывать, что именно хотела бы подавать в своем ресторане. У нее есть множество великолепных рецептов, и, по ее мнению, меню должно постоянно обновляться. Для начала следует сосредоточиться на простых, проверенных временем блюдах, которые она сама любит готовить и которые исключительно выгодны. Это, разумеется, филе миньон, которое можно подавать с различными соусами; а вот лобстера и крабовое мясо лучше оставить на вторых ролях, в качестве дополнения к пасте, например, или к соусу, или в начинку равиоли, но не подавать цельного лобстера «по рыночной цене». Цыпленок Cacciatore [26] по-провансальски — это облагороженный вариант классического деревенского блюда, объединивший ее любовь к экзотическим грибам, сушеным помидорам и свежим травам, и при этом главный ингредиент — более чем доступное куриное мясо. Еще она хотела бы подавать фаршированную свиную вырезку в пикантном соусе с гарниром из батата и зеленого горошка, по сезону, — выглядит блюдо роскошно, а на вкус как будто весь семейный обед в День благодарения собрали на одной тарелке.
Что касается супов, то в этом вопросе Анжелина была настоящей энциклопедией, и они обязательно станут одним из специалитетов заведения; закуски, неожиданные и замысловатые, будут гармоничным переходом к основной части обеда. Десерты поначалу будут попроще — пироги и печенье, которые всегда нравились ее холостякам, может, с домашним мороженым и тарелкой фермерских сыров.
Пепино слушал молча, но очень внимательно. Анжелина говорила медленно, подбирая слова, ведь она впервые обсуждала свои планы с профессиональным поваром, человеком, который почти всю сознательную жизнь работал на профессиональной кухне.
Она ждала его одобрения и чувствовала себя увереннее всякий раз, когда он кивал, соглашаясь. Они допивали уже вторую чашку кофе, когда Анжелина вдруг предложила:
— Вы уже обедали, Пепино? Может, приготовите что-нибудь и мы перекусим прямо здесь?
Глаза у него были такие темные, что Анжелина не была уверена: эта мелькнувшая в них искорка означает озорное изумление, понимание того, что ему брошен пускай вежливый, но вызов, или все дело просто в игре света. С достоинством тореадора Пепино поднялся, снял пиджак, неспешно повесил его на спинку стула и прошествовал к холодильнику, где Анжелина хранила мясо, травы, масло, лук, морковь и еще много всякой всячины.
Она заметила, как он мимоходом тронул стол — робко и нежно. Выбрав необходимое, Пепино вернулся к разделочному столу и погладил деревянную доску — Анжелина так гладила по головке своего малыша, укладывая спать. Большой поварской нож лежал рядом с доской.
— Можно взять, мисс?
— Конечно.
Он сполоснул руки и начал раскладывать продукты, но вдруг лицо его расплылось в широкой улыбке.
— Тут у вас… так чисто! — рассмеялся он.
Анжелина с облегчением присоединилась. Пепино, похоже, успокоился и расслабился. Работая, он рассказывал о своем прошлом в «Сколари». Не столько о людях, сколько о всяких мелочах, кулинарных шутках, специфических кухонных подробностях — вроде недостаточной высоты гриля, сколько времени нагревается сковорода, на какой полке в холодильнике хранить грибы, чтобы они оставались сухими. Он всегда любил приходить пораньше, чтобы проверить, как прибрались в кухне накануне, не забыли ли чего, в тишине и покое составить список продуктов, подумать; потом, когда доставят продукты, посмотреть, что именно привезли, дабы спланировать суп дня; а потом он бланшировал помидоры, томил чеснок в оливковом масле, который можно будет намазать на хлеб, готовил соусы на вечер.
Продолжая рассказывать, Пепино нарезал и переложил в металлическую миску конкассе, ловко очистив от кожуры и зернышек три помидора и оставив их мариноваться в оливковом масле вместе с нарезанной кубиками морковкой, петрушкой и чесноком. Разогрел в сковороде оливковое и сливочное масло, быстро сполоснул дюжину креветок. Выложил овощи в сковороду, плеснул туда белого вина, а сам тем временем аккуратно вынул из креветок черную нитку, оставив головы. Поставил на маленький огонь вторую сковороду, протерев ее большим зубчиком чеснока, налил немного оливкового масла и подрумянил четыре больших ломтя багета. Посолил соус, щедро посыпал перцем, добавил шафран, щепотку кайенского перца и немножко коричневого сахара. Переместил креветки в соус, перевернул и, едва они порозовели, выложил на тарелку. Облагородив свой импровизированный
Анжелина налила в два бокала белого вина, которое Пепино использовал для соуса, — восхитительно сухое, кисловатое пьемонтское
Покончив с едой, Анжелина официально спросила Пепино, не хотел бы тот работать в ее ресторане.
— Да, мисс. Хотел бы. Очень.
Пепино рекомендовал Анжелине своих племянников: Томаса — в качестве мойщика посуды, поваренка и вообще помощника — и Майкла, который мог заниматься баром и быть на подхвате практически в любом деле. Анжелина наняла еще двух официанток, Пегги и Лизу. Пегги, постарше, имела уже двадцатилетний опыт, а Лиза чудесно улыбалась, отлично ладила с людьми и страстно желала учиться. Последней Анжелина отыскала даму-метрдотеля. Миссис Филдинг, жившая за углом, до пенсии работала в знаменитом отеле «Бельвю-Стратфорд»; она согласилась прервать заслуженный отдых отчасти ради интереса, но в основном, потому что они с Анжелиной буквально с первой встречи заговорили, как старые подружки.
За неделю до открытия Анжелина возилась в кухне, дорабатывая рецепт зобной железы с артишоками и белой тосканской фасолью, когда рядом неожиданно возник Джерри, с двумя пластиковыми стаканами лимонада и большим бумажным пакетом.
— Здорово, Шеф. Помнишь, ты как-то говорила, что тебе нужны здесь часы?
— Привет, — улыбнулась Анжелина. — Все время забываю купить, хотя сто раз на день смотрю на это пустое место на стене.
— Угадай, что я принес. Взгляни-ка. — И он вытащил из пакета большие круглые старинные часы, классической формы, с белым циферблатом и простыми черными цифрами.
— Отлично. То, что надо.
— Но угадай, где я их раздобыл.
— И где же?
— Они из нашей школы Санта-Тереза.
— Не может быть!
— Точно тебе говорю. Я нашел их в подвале Сан-Джо, вместе с остальным хламом. Они прежде висели в библиотеке, там сзади написано. Когда меня в третьем классе оставляли после уроков, это были самые медленные часы в мире. Клянусь, они тикали раз в час.
— Нормальные часы, не выдумывай. Просто малолетние преступники не умеют определять по ним время.
— Это точно. Ладно, я принес тебе лимонаду. — Джерри поставил на стол большой стакан.
— Спасибо.
— А я пока схожу за стремянкой и повешу для тебя эту игрушку.
— Ты молодец! — крикнула Анжелина вслед.
Джерри вернулся с алюминиевой стремянкой и принялся устанавливать ее под тем местом, где предполагалось повесить часы.
Анжелина разогревала в сотейнике масло из виноградных косточек, чтобы обжарить мясо. Все внимание ее было обращено на сотейник. Она хотела опустить мясо ровно в тот момент, когда масло начнет пузыриться, но еще не гореть. Для этого необходима только сосредоточенность. Да еще немного практики.
— Ой-ей!
Анжелина вскинула голову. Ножка лестницы скользнула по полу, и Джерри едва успел спрыгнуть, но стремянка с грохотом рухнула на пол. Рука Анжелины дернулась, и большой палец задел край раскаленного сотейника.
Джерри мгновенно оказался рядом:
— Покажи, скорее!
— Черт побери! — Слезы брызнули из глаз. В самом чувствительном месте, где палец примыкает к ладони, уже краснело пятно ожога. — Не трогай!
— Все будет хорошо, погоди минутку. — Джерри выплеснул лимонад из стакана и сунул в рот кубик льда. Потом, взяв руку Анжелины, нежно приник губами к ее ладони и бережно коснулся места ожога.
Он словно чувствовал, когда потянуть в себя теплую жидкость, выпустив в обмен прохладу льда. Боль постепенно отступала. Спустя несколько секунд ледяной поцелуй отозвался трепетом облегчения во всей руке, шее, спине.
— Ох.
— Легче? — поднял глаза Джерри.
— Да, — выдохнула она. — Гораздо лучше. Думаю, ничего страшного.
Он ласково отер слезы с ее щеки.
— Все в порядке?
— Да, спасибо.
В этот момент в кухню вошла Джиа с Фрэнсисом на руках. Увидела упавшую стремянку, дымящееся в сотейнике масло и Анжелину с Джерри, которые стоят посреди кухни, держась за руки и глядя друг другу в глаза.
Она многозначительно откашлялась, постаравшись, впрочем, чтобы это не прозвучало осуждающе.
Оба разом обернулись к ней. Джерри выпустил руку Анжелины и торопливо принялся собирать кубики льда в полотенце.
— О, привет, Джиа.
— Привет, Ма.
— У вас тут все в порядке? — осведомилась она.
Джерри протянул Анжелине полотенце, и та тщательно обмотала им ладонь.
— Лестница упала, а я обожгла руку. И Джерри приложил лед. — Анжелина чувствовала, что краснеет.
— Угу.
— Это старый прием, меня мама научила, — оправдывался Джерри. — Отлично помогает.
— Мне уже гораздо лучше, — заверила Анжелина.
Джиа выдержала паузу — с неподражаемым выражением лица матери, которая уже сто раз видала подобное.
— Ну а мы с Фрэнсисом гуляли и просто заглянули проверить, как тут идут дела, — произнесла она наконец.
— Дела идут отлично, — заверил Джерри.
— Просто замечательно, — эхом отозвалась Анжелина. — Сейчас приберу здесь, намажу чем-нибудь ожог и приготовлю нам поесть.
— Вот и ладно, — сказала Джиа. — Мы посидим пока на улице.
— А я все-таки повешу часы. — Джерри поднял стремянку и подтащил к стене.
Джиа, словно патрульный, обошла кухню, мимо Анжелины, которая рылась в аптечке в поисках неоспорина и пластыря, на миг задержалась рядом с Джерри, метнув в него пронзительный взгляд. Джерри ответил невиннейшей из своих улыбок.
— Главное, что никто не пострадал, — констатировала Джиа, величественно выплывая за дверь.