Читать «Насвистывая в темноте» онлайн - страница 5
Лесли Каген
— Салли О’Мэлли, у тебя, что называется, «сверхактивное воображение». — Дыхание доктора было мокрым и вонючим, прямо джунгли Амазонки. — Это не очень хорошо. По правде сказать, — тут он оглянулся на мою маму, — это лишь подтверждает старую пословицу: пустая голова — мастерская дьявола. Вы регулярно ходите к мессе?
От этих слов веры в доктора Салливана у меня не прибавилось. Потому что он ошибся — хуже не бывает. Моя голова в жизни не пустовала. Никогда-никогда.
— Салли! Ты меня слушаешь? — спросила мама тем тоном, что сразу дает понять: у нее полно дел и поважнее.
— Прости.
Доктор Салливан обозвал мои рассуждения про Тварь «полетами воображения», и эти полеты, наверное, достались мне в наследство от моего Небесного Короля, потому что мама наши с папой полеты не шибко одобряла.
А мама вздохнула этаким долгим вздохом и говорит:
— Завтра мне нужно быть в больнице, у меня операция. Попрощаюсь с желчным пузырем. — И положила руку на живот справа. — И пока меня не будет, — тут она уперла палец в Тру, — я хочу, чтобы ты занялась благими делами, а ты, — и палец уперся в меня, — обуздала воображение, или я снова отведу тебя к доктору.
Потом она уставилась на свои руки и покрутила обручальное кольцо, которое подарил ей Холл, и это, наверное, было больно, потому что у нее лицо покривилось. Учитывая, как ей не везло с мужьями, мы с Тру решили, что мама вышла за Холла только потому, что он не похож на человека, который вот-вот испустит дух, с этими его мускулами, волнистой шевелюрой и татуировкой на бицепсе — mama. Нелл объявила, что татуировка, должно быть, проняла нашу маму до самого нутра. Может, и так, стоило папе умереть. Но в итоге мама осталась с Холлом, поскольку католики считают, что развод прямиком ведет в геенну огненную, где придется гореть всю вечность до остатка. Бабуля говорила, если человек католик, единственное, что можно сделать, коли не хочешь быть замужем за подонком, — это молиться со всей мочи, чтобы этого ублюдочного торговца башмаками по пути на работу переехал автобус.
Мама встала и сказала самым неумолимым своим голосом:
— Пока меня нет, сестрам О’Мэлли лучше бы не высовываться выше травы, потому как если я вернусь и услышу, что вы доставили хоть кому-то хоть какие-то неприятности, то обеих поколочу так, что в жизнь не забудете.
И ушла, будто вдруг вспомнила про какое-то дико важное дело.
Я подождала, пока за нею не захлопнется дверь-сетка, а потом спросила:
— Думаешь, она умрет? Как папа?
Раньше я не особо переживала, но после смерти папы только переживаниями и занималась. Потому что… ну, видели бы вы моего папу… такой он был сильный и храбрый, с большими руками, и черными волосками на бицепсах, и широкими плечами. Он даже ничем никогда не болел, мой Небесный Король. И это лишний раз показывает, что может случиться, когда ничего подобного не ждешь.
Тру мусолила во рту травинку, стараясь свистнуть погромче, как это иногда получается.
— Не-а, — сказала она. — Такие злюки, как Хелен, не умирают.
Тру не шибко переживала, даже особо не плакала, когда умер папа, и это казалось мне странным. Потому что пускай папа любил меня очень, очень сильно, настолько сильно, что я и за миллион лет его не забуду, Тру он любил даже немножко сильнее. Раньше мне от этого было как-то не по себе, но если в сестры досталась Тру, что тут поделаешь, чего еще от нее ждать.