Читать «Кто посеял ветер» онлайн - страница 14

Вполголоса Дирк рассказывал ей о презентации своей новой книги, состоявшейся вчера в здании Немецкой оперы и вызвавшей огромный интерес у представителей средств массовой информации. Он называл имена присутствовавших на ней именитых гостей — политиков, экономистов, деятелей культуры, цитировал поздравления друзей и знакомых. Когда в дверь постучали, Дирк не повернул головы.

— К сожалению, некоторое время я не смогу тебя навещать, поскольку вынужден уехать, — прошептал он. — Но я всегда думаю о тебе, сердце мое.

В комнату вошла Ранка — как ему представлялось, дельная, умелая сиделка. От нее всегда слегка пахло лавандой и розами.

— Господин профессор, вы находитесь здесь уже достаточно долго. — В ее тоне послышалось неодобрение, но Дирк не собирался оправдываться.

— Привет, Ранка, — сказал он. — Как дела у моей жены? — Обычно сиделка подробно рассказывала о буднях Беттины, о прогулках на балконе и положительной динамике, выявленной во время сеансов психотерапии. Сегодня ничего подобного не было.

— Хорошо, — только и ответила Ранка. — Как всегда, хорошо.

Это плохо. Дирк Айзенхут не желал слышать о том, что ничего не изменилось. Отсутствие изменений — это регресс. Поначалу процесс ранней реабилитации протекал успешно, и состояние Беттины, благодаря стимулирующим процедурам, сеансам психотерапии и логопедии, медленно, но неизменно улучшалось. Она вновь научилась самостоятельно глотать, и со временем отпала необходимость сначала в трахеотомической трубке, а затем и в желудочном зонде. Шанс на выздоровление при апаллическом синдроме составляет 50%. Будучи ученым, Дирк прекрасно понимал, что никакой гарантии нет и как мал этот шанс — пятьдесят процентов. Если в течение года не происходят заметные улучшения физических и психологических показателей и пациент продолжает пребывать в бессознательном состоянии, нужно переходить к фазе F. Научное определение этой фазы реабилитации звучит следующим образом: «долговременное активизирующее лечение». И это означает утрату всякой надежды на выздоровление.

Он поцеловал жену на прощание, сказал Ранке, что должен уехать на пару дней по делам, и вышел из комнаты.

После той ужасной новогодней ночи Дирк всего два раза приезжал на виллу в Потсдаме — точнее, на руины, оставшиеся от нее после пожара: один раз вместе с полицейским экспертом, чтобы оформить акт, и второй раз, чтобы забрать документы из почти не пострадавшего от огня рабочего кабинета. Сейчас он жил в центре города, в квартире, которую так любила Беттина, — неподалеку от клиники, на Розенталерштрассе. Его совершенно не угнетало то, что каждое утро приходилось ехать через весь город на работу. Это было своего рода покаяние. Айзенхут кивнул портье и вышел на улицу. На него сразу обрушились шум и лихорадочная суета города. Он остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Его поглотила, обогнув с двух сторон, кричащая и смеющаяся орда туристов, направлявшаяся к отелю «Хакешен Хофен». У обочины рядом с ним остановилось такси, и водитель вопросительно взглянул на него. Айзенхут отрицательно покачал головой, дав понять, что не нуждается в его услугах. После посещения Беттины ему всегда хотелось прогуляться, тем более что дом был в двух шагах. Дирк пересек улицу и, пройдя сотню метров, повернул на Нойе-Шонхаузерштрассе, где стоял его дом.