Читать «Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика» онлайн - страница 58
Галина Гавриловна Ершова
Мы вышли из машины. У калитки стоял мальчик лет двенадцати с удивительно умным лицом. Из хижины вышла молодая женщина – его мать. Она радостно приветствовала Карлоса, поздоровалась со мной и… затрещала без умолку. Ее болтовня была как морские волны – накатывалась и чуть отступала, но конца и края не было видно. До этого момента мои представления о коммуникативности майя определялись образом «молчаливого индейца». (Нет спору – есть и такие. Как и такие – особенно женщины, – что не умолкают ни на минуту.) Сквозь трескотню индеанки, перемежаемую ахами и охами, нам удалось понять, что сам дон Бето тяжело болен и собирается умирать. Завтра, если соберет денег, поедет в Мериду к врачу. «Ну вот, опять неудача», – подумала я про себя. Мы вошли в хижину, поперек которой, как это принято на Юкатане, были развешены гамаки. В одном из них лежал старый грузный индеец. Он грустно поздоровался с нами и сразу же сообщил, что скоро умрет. «Вот, – он погладил свою правую руку, – работать не могу, совсем не движется, да и сильно вот здесь болит». Дон Бето показал на локоть и плечо. «Я уже старый, через месяц 70 лет будет, ночью выпал зуб, а я его проглотил». Дон Бето открыл рот, чтобы показать место от пропавшего зуба, и у меня от изумления перехватило дыхание: оставшиеся зубы не росли, как у всех, рядами, а страшно, наподобие акульих, торчали в разные стороны. Я невольно вспомнила существующую у некоторых народов традицию выбора шамана: претендент должен обладать каким-либо уродством.
Дон Бето поинтересовался, откуда я приехала, и потянулся за лежавшей у телевизора тетрадью, в которую, как я поняла, записывались имена посетителей.
– Вот, – сказал он слабым голосом, – я даже записать не могу.
И тут меня осенило: если он колдун, то непременно должен быть амбидекстром, то есть одинаково владеть правой и левой рукой.
– Но вы можете писать левой рукой, – заявила я уверенно.
– Нет, не могу, – простонал он. Но меня уже было не остановить. Сунув ему карандаш в левую руку и листок бумаги, я приказала:
– Пишите!
И дон Бето начал писать левой рукой, причем получалось это у него красиво и без всякого усилия. В этот момент замолчала даже его жена. Я настолько обрадовалась практическому доказательству теоретических выводов, что лишь несколько минут спустя обратила внимание, что все присутствующие, вместо того чтобы радоваться, молча смотрят на меня и чего-то ждут. И только когда дон Бето просительно сказал: «Сестра, у меня так болит правая рука», – я начала понимать, что от меня ждут полного исцеления. Мой отказ не был бы понят никем – включая преподавателя университета Карлоса. Трудно передать то глупейшее состояние, когда я, вспоминая то, что мне один раз показал Гримак, начала «мысленно концентрировать энергию» в своих руках. Подойдя к дону Бето, я невольно вспомнила замечание Гримака о том, что голова пациента не должна вызывать неприязни у целителя, поскольку удивилась, что волосы индейца из хижины выглядели столь чистыми и приятными. Мне казалось, что я разыгрываю какой-то спектакль, обманывая доверчивых индейцев, и мне было неудобно перед Карлосом за свое шарлатанство. Вместе с тем, мне очень хотелось как-то помочь, пусть даже просто сочувствием. Я помассировала ему суставы правой руки, левую половину головы. Все молча наблюдали за моими действиями.
