Читать «Музыкальный приворот» онлайн - страница 117

Нинка шмыгнула носом от переполняющих ее эмоций, Келла произнес непечатное слово, которое я могу перефразировать как: «Просто капец». Но я так и не поняла, к кому он обращался: к солисту, позорящему славное имя группы «На краю», к восторженной Нинке или к самому себе? Точно могу только сказать – что не ко мне.

Я его вполне понимала – зачем обесславливаться такой глупой любовной лирикой, которая больше к лицу молоденькой эстрадной певице? Зачем ронять имидж брутального мэна?

Кей пел, и я осознавала, что герой песенного произведения производит впечатление не просто парня, а влюбленного дурачка. Одного из тех, которые не замечают многочисленных измен со стороны благоверных и верят в то, что их ребенок, подозрительно похожий на соседа-грузина, уродился таким смуглым и черноволосым в двоюродную бабушку тети дядиной племянницы по отцу супруги.

Да, голос есть, слух тоже, и мелодия красива, но эта сахарность и розовые слюни все портят… Разочарование.

Пока моя подруга радовалась, а я с большой долей скептицизма размышляла над текстом песенки, светловолосый певец, видимо, решил, что с двух полузнакомых девиц хватит его бесплатного концерта, поэтому закруглился, и финал был немного не таким, каким представляли его мы с Нинкой. Конец песни воистину был феерическим.

Едва заметно улыбаясь и глядя в зеркало, отражающее лицо поднявшейся Нины, Кей спел заключительную часть своей незамысловатой песни.

Вышло чудесно.

Спит. Доверилась. Дверь я плотнее закрыл.

И с улыбкой ей в сердце свой нож я всадил.

Ночью тело увез в океан в чужой лодке.

Бросил в воду. Поверила мне, идиотка?

Первые секунд десять в салоне машины стояла тишина и слышен лишь был звук шин. Кей закончил песню и молча повернул руль, а заодно и свой крутой транспорт налево.

Келла оглушительно расхохотался, я едва выдавила из себя какой-то странный звук, напоминающий удивленный смешок. Я ведь думала, что последним куплетом будет что-то милое про свадьбу этого чокнутого влюбленного и его засыпающей красавицы. А вот Нинка почему-то разрыдалась. Как будто бы была не студенткой университета, а первоклашкой, у которой злые ребята отобрали булку, да еще и за косы подергали.

Честно говоря, Нинка никогда не плачет. Она много раз мне говорила, что «рыдать – удел слабохарактерных придурков» и вообще «один мудрый чувак сказал: ни один человек на свете не достоин твоих слез, а тот, кто достоин, никогда не заставит тебя плакать». Подругу я видела всякой: раздраженной, злой, очень злой, разъяренной, демонически гневной, но плачущей – никогда. Я даже сомневалась, способна ли эта сумасбродка из себя хоть одну слезинку выдавить?

Оказалось, что способна, причем не одну, а сто одну. Крупные, прозрачные слезы потекли из ее глаз бусинками, попадая не на саму Нинку, а на майку синеволосого, к которому она в ужасе прижалась. Тот довольно улыбался, чувствуя себя настоящим героем, – еще бы, такая фурия, как Нинка, просит у него защиты. Вальяжно поглаживая ее по светлым волосам, он говорил что-то вроде: «ты чего, это же весело» и «ну ты даешь, хватит реветь».

И плакала она вовсе не бесшумно, напоминая современный аналог библейской иерихонской трубы, той самой, которая за пару мгновений разрушила крепостные стены города.

– А-а-а, – орала подружка, кривя губы, – ты плохой человек, беленький Кей! Мне страшно теперь!

– Ну я же с тобой, – проговорил синеволосый тоном, который предполагал, что этот факт должен заставить Нинку петь и плясать от радости.

– Мне ее жалко-о-о-о-о! А-а-а-а-а, он ее убииил! За что? – сквозь обильные слезы вопрошала девушка. – Ка-а-а-а-атя! За что?

Я прикинулась, что не слышу. Раз с ней на заднем сиденье находится барабанщик «На краю», то пусть ее и успокаивает, и объясняет.

– За что-о-о-о он ее так??

– Он маньяком был, наверное, или серийным убийцей, – не нашел лучшего объяснения парень.

Мою подругу, конечно же, оно не устроило, поэтому она завопила еще громче.

– А ты талант, мужик! – обратился к Кею Келла, пытаясь зажать Нинкин рот ладонью. – Минута – и девушка кричит. Готова.

– Это что, ваша новая песня? – поинтересовалась я, глядя на то, как мы мчимся мимо большого гипермаркета. До дома еще минут десять, если мы будем ехать так же быстро и без задержек. Если этот шедевр станет их новым треком, то триумф группе обеспечен.

– Нет, – ответил Кей и спросил, – налево поворачивать?

Я кивнула, а тем временем синеволосый принялся посвящать меня в музыкальную жизнь своей родной группы:

– Этот чувак сочиняет все на ходу, девочка. Стихи, музыку – все! – хвастался барабанщик. – Кей у нас молоток! Менеджер на него не наумиляется, ха-ха-ха. Круто он сейчас забацал, да, девочка?

– Я Катя.

– Ага.

Парень что-то хотел сказать мне еще, но в это время Нинка заверещала ему под ухо:

– Синенький, синенький, я его боюсь! Синенький, спаси!

– Не надо звать меня синеньким, – попросил ее почему-то Келла, не переставая поглаживать девушку по волосам.

На миг Нинка отвлеклась от плача и спросила заинтересованно:

– А как мне тебя звать? Голубеньким? – она слабым движением взъерошила волосы парня, вспомнила, что вообще-то рыдает, и вновь принялась отчаянно плакать, переживая за лирическую героиню, как за родную сестру.

Настроение барабанщика тут же изменилось: он перестал веселиться и попросил называть его Келлой и не как иначе. Это меня изрядно позабавило, и сразу же вспомнились нехорошие намеки парней в клубе.

Не обращая внимания на ор, стоящий в автомобиле, Кей весело бросил не оглядываясь:

– А я говорил тебе, не крась волосы в этот цвет.

– А я тебе говорил, ко мне с этим больше не лезть. И вообще чего ты за хрень сейчас спел, – совершенно забыл Келла, что минуту назад сам хвалил друга, – моя королева меня визгом уже достала. Перепевай, давай.

– А-а-а-а-а-а, – подтверждая слова молодого человека, как-то по-волчьи провыла Нинка.

– Ага, сейчас, – больше не собирался устраивать представления светловолосый, – вполне приятная песня. Не находишь? – спросил он у меня, и я кивнула в ответ. Парень улыбнулся мне.

Пока Нинка орала, Кей вдруг почему-то резко затормозил, выругавшись. Нинка заглохла, опять едва не упав под сиденее, как в том такси, я на пару мгновений перестала дышать, резко подавшись вперед, а Келла заорал:

– Ты дурной?! Водить разучился? Ты чего творишь, олигофрен?

– В окно посмотри, – мрачно посоветовал другу Кей, всматриваясь вперед, в освещенный фарами кусок асфальта.

Перед темно-синей машиной музыканта стоял полубоком большой светлый джип-внедорожник с тонированными окнами и выключенными фарами – он перекрывал нашему автомобилю дорогу, специально обогнав нас и подрезав. За окном послышались громкие хлопки дверьми, и через пару мгновений мы смогли разглядеть чью-то большую и внушительную фигуру, смутно мне знакомую.

– Это еще что за?.. – пробормотал обладатель синих волос. – Неужели с «Горизонта» эти кретины решили нас догнать?

– Какие еще кретины? – внимательно наблюдал Кей за тем, как к нашей машине медленно и уверенно подходит этот высокий и накачанный человек.

– С которыми драка началась. А все из-за нее, – кинул сердитый взгляд Келла на Нинку, уже переставшую вопить и лишь тихонько утиравшую слезы кулачками.

– Папа! – вдруг поняла я, кто это. Шкаф три на три – Иван должен же был приехать в клуб по просьбе этой ненормальной, сейчас впавшей в глубокое детство Нинки! Он, наверное, каким-то образом заметил, как его «сестренку» выносит в полубессознательном состоянии из ночного клуба незнакомый парень, и решил поехать вслед за «наглецом». Мало ли что задумал тот против его названной родственницы! И угораздило же эту дуру ему позвонить!

– Это Папа, – кивнула я на бугая, властным жестом требовавшего, чтобы мы вышли из машины. Позади него, шагов через пять, маячили точно такие же спортивного вида парни.

– Папа? – Как-то даже побелел Келла, вглядываясь сквозь тонированные окна. – Ну и харя… А папа-то добрый? – спросил почему-то он у меня.

Я только пожала плечами. Как же, добрый, как Санта-Клаус. А вон те широкоплечие квадратные ребята – наверняка эльфы, помогающие разносить подарки на Новый год и Рождество.

– Не злите его, а то он нас всех вместе в ближайшем лесочке закопает, – прошептала я, зачарованно глядя в окно.

– Мило.

– Давайте выйдем? – предложила я, понимая, что Папу не надо заставлять ждать. Я первой нажала на ручку двери и вновь оказалась на улице. Налысо побритый бандит успел стать еще более накачанным с тех пор, когда я его видела первый и единственный раз. А произошла наша встреча месяцев так шесть назад, когда мы с Ниной, гуляя по ее любимым местам – бутикам, нечаянно наткнулись на грозного Ивана. Тогда же Журавль и познакомила нас, очень лестно назвав меня своей лучшей подругой и почему-то правильной девчонкой.

– Добрый вечер, – произнесла я, надеясь, что Папа меня узнает. Кто знает, может, у него память короткая и он сам как персонаж из той самой поговорки, где говорится, что «большая фигура, да дура».

Бугай хмуро кивнул и не стал долго задерживать взгляд маленьких прищуренных глаз на мне – переключился на Келлу и Кея, вылезших из машины с явной неохотой.

Пять к одному, что эти парни не понравятся Нинкиному знакомому. Я почему-то давно заметила, что представители любых неформальных культур и нарушители закона всех мастей друг друга, мягко сказать, не уважают.

Пока Папа не начал боевые действия, я, ощущая себя героем, поспешила произнести как можно внятнее и четче:

– Папа, я Катя, Нинина подруга. Мы виде…

– Я помню, бубен еще работает, – прервал меня здоровяк, и я облегченно вздохнула, – Нина-то где?

– В машине, – честно призналась я и принялась объяснять, – она напилась, поэтому нечаянно вам и позвонила. А теперь в машине сидит и спит.

– А это что за фраера? – с некой брезгливостью уставился Иван на лица музыкантов. – Прицепились к вам, типа?

– Это наши друзья детства, – принялась я вдохновенно врать, понимая, что Папу надо как-то задобрить и показать, что с Нинкой все в порядке и молодые люди с нами не несут никакой угрозы, а то мало ли что он устроит… Наверняка после разборки злой – вон как прищуренно и нехорошо смотрит на парней.

– Че-то мне друзья детства не нравятся, арбузы у них больно наглые, – ухмыльнулся Папа и подошел к ребятам поближе.

Келла устало смотрел куда-то в сторону, как будто бы оказался здесь случайно, а Кей с безразличием уставился вперед – его взгляд как раз падал в район мощных плеч Папы. С тем же взглядом солист сидел и на пресс-конференции. Молодец, хорошо его отработал!

– Они очень хорошие, – бросила я быстрый взгляд на участников группы «На краю», – вон тот, синеволосый, он вообще крестник Нининой мамы.

С еще более возросшим интересом Иван оглядел Келлу:

– Не ширяльщик? – спросил он грубовато.

Парень кисло посмотрел на Папу и отрицательно покачал головой.

– А че лещега синюшная?

– Что? – пришлось переспросить мне. Я блатной жаргон не очень понимаю.

– Хаер почему синий? – нехотя пояснил детина, приехавший к Нинке на помощь, и для полной убедительности показал пальцем на голову.

– У него болезнь волос, – не придумала я ничего лучше, не давая барабанщику и рта раскрыть. – Это реакция на лекарство.

– А-а-а… – совершенно не обладал медицинскими знаниями здоровяк, поэтому и поверил: – Точно не шоркается утюг? Не нарик?

– Нормальный я, – даже с каким-то небольшим вызовом сказал Келла. Надо же, его за один день пару раз наркоманом обозвали. И при этом совершенно разные люди. Это навело его на определенные мысли?