Читать «Сесиль Родс и его время» онлайн - страница 20

Южная оконечность Черного материка и прежде не была уголком мира, забытым Европой. Даже Наполеон в своих глобальных планах поминал этот край земли «Мы должны взять Египет, если уж не можем выгнать Англию с мыса Доброй Надежды». А после битвы при Трафальгаре, когда адмирал Нельсон сокрушил вместе с французским флотом и наполеоновские планы вторжения в заморские страны, «император французов» заявил: «На Эльбе и на Одере мы получим нашу Индию, наши испанские колонии и наш мыс Доброй Надежды».

Но в конце шестидесятых годов прошлого века, как раз накануне приезда Родса в Южную Африку, современникам казалось, что этой окраине Старого Света предстоит забвение. Уходила в прошлое та роль, которую она играла в мировом хозяйстве, — роль главной заправочной стоянки на полпути между Европой и Востоком, у самого опасного участка этого пути, где сталкиваются течения двух океанов, Атлантического и Индийского, и воды никогда не бывают спокойными. В течение нескольких столетий даже самые отчаянные шкиперы облегченно крестились, когда удавалось благополучно дойти до «морской таверны» — Кейптауна.

В ноябре 1869 года открылся для судоходства Суэцкий канал. Караванам океанских кораблей уже не надо было огибать мыс Доброй Надежды и бросать якоря у южноафриканских причалов. Портам Южной Африки предстояло утратить свой космополитический облик. С улиц Кейптауна исчезали те разноязыкие толпы матросов, которые прежде, растекаясь повсюду пестрыми потоками, приводили в движение всю городскую жизнь.

Надо ли теперь поставлять припасы тысячам кораблей, нужны ли мастерские для бесчисленных ремонтных работ? С открытием Суэцкого канала Юг Африки сразу оказался в стороне от мировых торговых артерий. А сам по себе он не представлял такого уж интереса для внешнего мира капиталистической Европы. Колонисты разводили тут крупный рогатый скот и овец, делали вино, отправляли в Европу и Америку шерсть и страусовые перья. Городов и поселков с населением больше тысячи человек в здешних колониях едва набиралось два десятка. Железных дорог — меньше шестидесяти миль.

Южная Африка, казалось, была обречена на то, чтобы о ней вскоре совершенно забыли как о захолустье где-то на краю ойкумены. И. А. Гончаров в год рождения Сесиля Родса вынес приговор: «Здесь нет золота, и толпа не хлынет сюда, как в Калифорнию и Австралию». Но тут он не стал провидцем.

Произошло непредвиденное. Именно на Юге Африки были обнаружены крупнейшие в мире месторождения алмазов и золота, и притом очень близко друг от друга, на расстоянии каких-то двухсот пятидесяти миль. Этот феномен природы произвел на тогдашний Запад ошеломляющее впечатление, его даже назвали «вторым открытием» Южной Африки.

И ринулись туда сотни тысяч людей. Южная Африка стала для них, по словам Киплинга, «чудо-женщиной», женщиной «прекрасней всех, всех боготворимей». Хоть была она «не добра и не мила», но «краса ее влекла джентльменов без числа дьявольской стихией».

Куда там Калифорнии и Австралии! Разве находили в их недрах столько богатств? То, что произошло на Юге Африки, превзошло даже самые фантастические мечтания горнорудного предпринимательства прежних времен.