Читать «От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир» онлайн - страница 73

Сын с произведениями Вареза удалился в свою комнату. Он отметил самые лучшие места на пластинке мелом, чтобы снова и снова их прослушивать. Затем он ставил пластинки Хаулина Вулфа, Мадди Уотерса и Лайтнина Слима. Он колебался между двумя совершенно разными мирами: простым, мелодичным и страстным чикаго-блюзом и сложным, многострадальным Варезом. Это примерно так, как если бы целый вечер вы мешали эксклюзивные коктейли и бутылочное пиво. Обычные люди так не делают, но для ботаника это настоящее наслаждение.

В результате влияния, которое оказала музыка на Заппу в юности, он все больше увлекался сочинительством. «Мне просто нравится, как выглядят на бумаге ноты, – сказал он. – Меня очаровывает осознание того, что это – именно те ноты, и тот, кто их понимает, смотрит на них, и тогда они превращаются в музыку. Для меня это чудо». Он купил тонкие перья для письма, пузырек с чернилами – и дело пошло.

Карьера ударника приостановилась. Когда он играл в группе ар-н-би, ему сказали, что он стал плохо играть на барабанах. Никакого такта, драйва, при этом он слишком часто бил по тарелке. Заппа предполагал, что он не был особо музыкально одаренным: «Меня никто больше не хотел брать ударником – под мою игру просто никто не мог танцевать».

Он начал заниматься режиссурой. Фрэнк прикрепил 8-миллиметровую камеру отца на бельевую веревку и вертел ее до тех пор, пока не заканчивалось время съемки. Затем еще и еще раз, пока не получился фильм, который он назвал «Движение». Произведение, конечно, странное. Вскоре музыкант вернулся в мир звуков. Он увлекся тибетской и арабской музыкой и снова взялся за ударные – в упомянутой группе ар-н-би. Она, с одной стороны, состояла из музыкантов, которые были достаточными профессионалами, чтобы завуалировать не совсем хорошую игру Фрэнка. С другой стороны, музыканты были слишком черными, что не могло понравиться его отцу. Фрэнсис Заппа ничего не хотел слышать о «кричащей негритянской музыке» своего сына. В семье заметно нарастало напряжение.

Некоторое время Фрэнк экспериментировал с тяжелой, но приемлемой додекафонической музыкой, при создании которой больше полагаются на арифметику, чем на гармонию. В 16 лет он перешел на инструмент, с которым стал легендой – он взял в руки гитару. Его первая модель имела очень высокий подъем струн, из-за чего на ней можно было играть лишь соло, но никак не аккорды. Но сначала ему это не мешало, так как он не собирался петь песни у костра. Он хотел экспериментировать со своей музыкой. К тому же Заппа не мог одновременно петь и играть на гитаре. Музыкант был гениальным лишь в одной, а не в разных областях.

Школа теперь отошла на задний план. Если Фрэнк и появлялся на школьном дворе, то картина выглядела так: он без конца курил и произносил непристойности. На нем были огромные солнечные очки и спортивная куртка с капюшоном на голове. Он отрастил себе дьявольские усы и козлиную бородку, которые впоследствии стали его маркой.