Читать «О людях и самолётах 2» онлайн - страница 139

Шло время, Н не появлялся. Если бы он оставил мне билеты, то я бы плюнул и на Н и на его сгущёнку и уехал со студентами один, но хитрый полковник оставил мне свой чемодан, а билеты на поезд взял с собой. Студенты уже давно сидели в электричке, а я стоял на перроне, ломая голову над проблемой: что лучше, остаться в Нежине без шанса попасть на свой поезд, или уехать в Конотоп без билетов? Оба варианта мне не нравились. За десять минут до отхода электричке на платформе появился Н. Он бежал мелкой рысью, держа на вытянутых руках два открытых детских ведёрка со сгущёнкой. Несмотря на то, что он старался нести ведёрки бережно, часть сгущёнки выплеснулась на брюки, и Н сопровождал почётный эксперт шмелей, прикидывающих, как бы стащить с Н сладкие вкусные брюки и отнять ведёрки. Как я его тогда не ударил, не знаю…

Дальше рассказывать неинтересно. Мы без приключений доехали до Конотопа, там пересели на свой поезд и на следующий день были в Москве.

Ах да, забыл. В поезде было жарко, и за ночь сгущёнка прокисла.

Непобедимый

Майор Богоявленский получил очередную медаль. Ничего особенного, как у всех, награда ни за что, «За безупречную службу» 2-ой степени, по-простому – «За тупость». Третья степень, «За глупость» у него уже была, а первую, «За песок», при удачном раскладе ещё предстояло получить. Ирония этого награждения состояла в том, что «безупречной» службу Богоявленского назвать было никак нельзя. Геноссе был ярчайшим представителем той части советского офицерства, о которой в характеристиках пишут: «Уставы ВС СССР знает, но всегда ими правильно руководствуется». Проще говоря, был он пьяницей и бабником. Лист учёта его взысканий представлял собой шедевр военно-канцелярской мысли. Графа «За что наложено» поражала исключительным разнообразием содержания. Особенно выделялся «Строгий выговор за организацию пьянки среди старших офицеров»; за унылой формулировкой «Выговор за нарушение формы одежды» скрывался совершенно феерический случай. Капитану Богоявленскому срочно понадобились деньги, и он, как всегда, решил взять их со сберкнижки. Сберкнижкой у него назывался балкон, заполненный до перил пустыми бутылками. Набив две авоськи «пушниной», он прикинул, что должно хватить, и отправился в приёмный пункт в форме, где и был схвачен «баранами». Что делал комендантский патруль в пункте приёма стеклопосуды, осталось загадкой.

Несмотря на губительные для строителя коммунизма привычки, Богоявленский был грамотным инженером и артистично читал лекции. Правда, случались и плохие дни, когда его организм томился после вчерашнего и напрочь отказывался стоять у доски. Тогда дневальный приносил в аудиторию стул, и Гена читал лекцию, сидя перед амфитеатром, иногда, как смертельно раненый боец, подползая к доске, чтобы начертить очередную формулу.

Но вот случилось маленькое чудо. Военно-воздушная фея взмахнула Наставлением по службе штабов, и капитан Богоявленский превратился в майора. У старших офицеров учёт взысканий, как известно, начинают вести заново, и Гена, внезапно оказавшись безгрешным, как новорождённая овечка, обрёл медаль.