Читать «Сумасбродка» онлайн - страница 70

Но про себя он хорошо знал, что конец его близок, и по старому обычаю, никого не тревожа, в полном спокойствии ума и духа, начал заблаговременно распоряжаться своим имуществом и прочими делами, чтобы, не дай бог, не обременять свою Эльжуню лишними хлопотами; он даже обдумывал порядок собственных похорон, оберегая ее, бедную, и от этой заботы.

С той деликатностью, какую дает лишь сила великой любви и сила характера, хорунжий производил эти приготовления так, чтобы жена даже не догадывалась о них.

Единственными посвященными были старый Пиус и ксендз Затока, помогавшие пану Элиашу в его святой лжи.

Ксендз напрасно пытался доказать хорунжему, что спешить ему нечего.

— Зря ты, пан хорунжий, тревожишься, — говорил он ему с глазу на глаз, — отойдут ноги, вернутся силы, и будешь себя чувствовать как рыба в воде, а это все пустое.

— Не зуди, не зуди, ваше преподобие, — слегка усмехаясь, отвечал хорунжий. — Коли даст господь бог здоровья, буду благословлять его имя, а велит явиться к нему на суд, что ж, да исполнится воля его. Я сам ничуть не тревожусь, просто на всякий случай хочу оставить дела в порядке… У бедной Эльжуни будет и так трудов невпроворот, надо уберечь ее от лишнего беспокойства. Да и всякому во вред коли ладу в деле нет.

Для составления завещания призвали чиновника, и какие же понадобились ухищрения, чтобы скрыть от обожаемой супруги истинную причину его приезда в Замилов.

Отвозил бумаги ксендз Затока, вручал их ему в строгом секрете старый Пиус, присутствие судейских в доме объясняли какими-то спорами о межах.

Словом, хорунжий все обдумал, с завидным вниманием не упускал из виду ни малейшей мелочи.

— Вот помру, — говорил, — и вы все тут головы потеряете. Все пойдет шаляй-валяй, держи-хватай, объявятся всякие бездельники и много шкоды наделают.

Уже и гроб стоял в сарае, сделанный по мерке и сухой, и загодя был куплен ящик свечей, который хорунжий велел хорошенько обить железом и поставить повыше, чтобы уберечь его от крыс.

Ксендз Затока имел распоряжение насчет похорон; хорунжий велел устроить их скромно, без излишеств. Пиус знал, где и как, в какой посуде оставить поминальное угощение.

Разумеется, в завещании не были забыты ни Мадзя, ни Зоня. Впрочем, поскольку о судьбах последней почти не было сведений, так как Эварист даже с ее сестрой старался не разговаривать на эту тему, хорунжий сделал в своей записи оговорку, в силу которой наследница не имела права пользоваться основным капиталом, пока не выйдет замуж.

Когда все эти формальности были завершены, разумеется втайне, старый помещик успокоился и, очевидно желая увеселить себе и близким остаток своих дней, неизменно выказывал отличное расположение духа и такие откалывал словца, что его благоверная не могла надивиться.