Читать «Сумасбродка» онлайн - страница 129

Она подошла к Комнацкому:

— Мы оба, хотя и каждый по-своему, любим Эвариста, нам надо о нем подумать. Ему не под силу этот разрыв между чувством и долгом. Он меня любит, но у матери свои права. Я-то своей почти не знала, может быть, потому и выросла такой дерзкой дикаркой. Вы были правы, говоря, что настоящая любовь требует жертв. Да. Я люблю его и готова на самую большую, самую страшную жертву…

Тут она бросила взгляд на Комнацкого и, угадав его мысль, покачала головой.

— Вы ошибаетесь и не понимаете меня, если думаете, что я говорю о браке. Нет. Я себе не изменю и убеждениями не пожертвую; другое у меня на уме.

Зоня снова поглядела на Комнацкого и протянула ему руку:

— Дайте мне слово, что это останется между нами.

— Охотно.

Небрежно закинув свой легкий зонтик за спину, она молча прошлась по комнате.

— Эварист не выдержит жизни со мной, она убьет его, — сказала Зоня, — я должна с ним расстаться. Пусть думает что хочет, а если он меня не поймет и будет думать обо мне дурно, посчитает своевольной ветреницей, что ж, тем лучше. Любовницу-сумасбродку нечего и жалеть. Говорю вам: он замучается насмерть, а я ради любви к нему грех на душу не возьму. Предпочитаю страдать, предпочитаю погибнуть!

Комнацкий сложил руки в немом восхищении; вместе с тем чувствовалось, что он не вполне доверяет серьезности ее слов.

— Я сильная, когда мне удается пробудить в себе волю. А воля в человеке это, знаете ли, стержень жизни, и во мне он есть. Я боролась с собой и со своей любовью, с эгоизмом страсти, под конец мне стало жалко этого человека, я должна его отпустить. Он любил меня, но во всей истории нашей любви никогда не был активной стороной. Полюбил он первый, это верно, моя страсть к нему вспыхнула позже, и тогда я его соблазнила, разожгла, опьянила, я его сделала неблагодарным сыном… и теперь должна исправить это зло — вернуть его самому себе и семье. Он еще может быть счастлив, покаявшись и вернувшись в свою овчарню, я умерла бы там от тоски по горам и свободе. Да, я люблю его всеми силами души, но такой жертвы принести не могу. Жизнь — охотно. Если бы завтра он мне предложил вместе утопиться в Днепре, — не раздумывая. Но в Замилов? Никогда…

— В таком случае что же вы намерены делать? — спросил Комнацкий.

— О, это моя тайна, — грустно улыбнулась Зоня, глядя в окно. — Жертва назначена, от своей воли я не отступлюсь. Ах, — воскликнула она с болью, — теперь, когда надо расстаться с этой моей мечтой о счастье, разорвать милые мне узы, бросить человека, перед сердцем и характером которого преклонялась моя душа… Как подумаю, что больше никогда не услышу из милых уст его: «Зоня»… Ах, пан Эвзебий, я схожу с ума от горя!

Она сжала зубы и с закрытыми глазами проговорила чуть слышно:

— Он столько для меня сделал, но я для него могу сделать только одно: дать ему свободу и успокоить совесть.