Читать «Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов» онлайн - страница 33

Но именно то, что делало Салон привлекательным – его избирательность и престижность, – порождало определенные проблемы. Дворец представлял собой огромное здание около 300 метров в длину с центральным проходом высотой два этажа. Обычно на Салоне демонстрировались три-четыре тысячи картин, которые висели в четыре яруса, от пола до потолка. Только картины, получившие единодушное одобрение жюри, висели «на линии», на уровне глаз. Если картина висела под потолком, ее было практически невозможно разглядеть. (Одну из картин Ренуара однажды повесили под потолком в dépotoir.) Ни одному художнику не дозволялось подавать более трех работ. Количество посетителей было порой ошеломляющим. Салон – это большой пруд. Однако кем можно стать на Салоне? Разве что маленькой рыбкой.

Писсарро и Моне не соглашались с Мане. По их мнению, разумнее было быть большой рыбой в маленьком пруду. Если бы они действовали самостоятельно и устроили собственную выставку, утверждали они, им бы не пришлось ограничиваться жесткими правилами Салона, где «Олимпию» сочли возмутительной, а медалями награждались картины с изображением солдат и рыдающих женщин. Они смогут рисовать все, что заблагорассудится. И не потеряются в толпе, поскольку никакой толпы не будет. В 1873 году Писсарро и Моне предложили импрессионистам организовать общество под названием Анонимное общество художников, скульпторов и граверов (Société Anonyme Coopérative des Artistes Peintres, Sculpteurs, Graveurs). Никакой конкуренции, никакого жюри, никаких медалей. Ко всем художникам одинаковое отношение. Все, кроме Мане, высказались «за».

Группа отыскала помещение на Бульваре капуцинок на верхнем этаже здания, из которого только что съехал фотограф. Оно представляло собой ряд маленьких комнат с красно-коричневыми стенами. Выставка импрессионистов открылась 15 апреля 1874 года и продлилась один месяц. Входной билет стоил один франк. На выставке было представлено 165 работ, включая три картины Сезанна, десять Дега, девять Моне, пять Писсарро, шесть Ренуара и пять Альфреда Сислея. Крошечная доля экспозиции Салона. На собственной выставке импрессионисты могли размещать столько картин, сколько хотели, и вешать их так, чтобы посетителям было удобно смотреть. «Импрессионисты терялись в общей массе произведений Салона, даже если их картины одобряли, – пишут историки искусства Харрисон Уайт и Синтия Уайт. – Благодаря независимой выставке они сумели привлечь внимание общественности».

Выставку посетили 3500 человек, 175 только за первый день. Этого было достаточно, чтобы о художниках заговорили. Правда, не все отзывы оказались благосклонными: ходила даже шутка насчет того, что импрессионисты заряжали пистолет краской и стреляли в холст. Но это была цена за возможность для большой рыбы плавать в маленьком пруду. Над этим вариантом могли издеваться посторонние, но маленькие пруды – желанное место для узкого круга заинтересованных. Они обеспечивают поддержку друзей и сообщества, здесь новаторство и индивидуальность не вызывают недовольства. «Мы постепенно занимаем свое место, – писал окрыленный Писсарро своему другу. – Мы успешно подняли наш маленький флаг посреди толпы». Они стремились «вырваться вперед, не обращая внимания на чужое мнение». Он был прав. Действуя независимо, импрессионисты обрели собственное лицо. Они почувствовали новую свободу творчества, и вскоре окружающий мир начал интересоваться ими. История современного искусства не знает более важной и более известной выставки. Если бы сегодня вы захотели приобрести картины из этих каморок на верхнем этаже, они бы обошлись вам более чем в миллиард долларов.