Читать «Слово о сыне» онлайн - страница 8

В Гжатск прибыли, когда уже начал таять снег. Так что до деревни Шахматово последние двенадцать верст пришлось добираться весь день — никто не согласился по весенней распутице гнать туда лошадей.

Но теплая встреча в Шахматове заставила забыть все тяготы пути. Мамина тетя — бабка Дуня, хоть и не ожидала нас, быстро организовала встречу. Напекла, нажарила что могла собрать в доме. По старому русскому обычаю натопила баню.

Началось наше деревенское житье-бытье. Мама купила жеребую лошадь — это уже была надежда, что жизнь наладится. Но пока что было голодно, и соседи — кто чем мог помочь — дали взаймы немного ржи, картошки, приносили иногда молоко.

В ноябре умер отец. Он так и не дождался свидания с сыном, который остался защищать Петроград. Сережа приехал в Гжатск позже, стал работать на бирже труда. Туда же устроилась и Мария. Их продпаек помог нам выстоять до весны. А уж там стало легче: ожеребилась кобыла, пошел первый урожай лука, редиса, ранней картошки.

Когда Сережа и Мария приезжали погостить, говорили о светлом будущем, строили планы. О трудностях и испытаниях говорили легко и весело. И до сих пор, вспоминая то время, я представляю не голод и лишения, а моих молодых брата и сестру, их удачи и хорошие дела.

Начинала налаживаться наша жизнь, но в 1922 году до Гжатского уезда докатилась эпидемия сыпного тифа. Брат Сережа, которому по его работе часто приходилось ездить в Смоленск и Москву в переполненных теплушках, подхватил заразу. Его положили в больницу, и больше живым я его не видела. Через девять дней, не выдержав потери сына, скончалась мама.

...Недавно бойцы из интернационального студенческого строительного отряда, что работает у нас в Гагарине в третий, трудовой семестр, установили памятные доски на могиле моих родных. Матвеев Тимофей Матвеевич (1871 — 1918), Матвеева Анна Егоровна (1875— 1922), Матвеев Сергей Тимофеевич (1899— 1922). Смотрю я на эти даты — и множество мыслей теснится в голове. Отец-то мой умер нестарым человеком, а в памяти он представляется чуть ли не дедом. Так его покорежили да сгорбили жизнь, болезнь, несправедливость. Мамино горе мне особенно близко и понятно. Потерять сына, похоронить свое дитя — есть ли беда страшнее?! Сергей Тимофеевич... По нынешним понятиям вроде бы юноша, молодой совсем. Но возраст человека определяется его делами и поступками. Иной в сорок пацан, а другой и в двадцать свою ответственность чувствует.

...Так, в двадцать втором, в свои неполные девятнадцать, осталась я сиротой, с двумя младшими на руках. Старшая сестра жила тогда в Гжатске.

Но горевать было некогда: деревенская жизнь остановки не знает. Сев проведешь, а там уж сенокос, сено уберешь — другая работа ждет не дождется: картошку окучивать надо, огород поливать, полоть. Глядишь — время жатвы настало. Это уж не говоря о том, что каждый день поутру встань корову подоить, в стадо ее выпустить.