Читать «Слово о сыне» онлайн - страница 6

Тайник они не нашли, а он был под листом железа у печки. Мама и папа знали об этом. Когда Сережа как-то спросил, где спрятать важные бумаги, они и подсказали ему.

Хотя обыск ничего не дал, Сергея уволили с Путиловской верфи. В его документах сделали пометку: «Приему не подлежит».

На петроградские заводы путь ему был заказан. Жили мы буквально впроголодь. Брат уехал в Сестрорецк, но как только там узнали о его деятельности в столице, сразу же уволили. Работал Сергей теперь нерегулярно, но дома подолгу не бывал. И мы чувствовали — он делает важное дело.

Однажды — это было в начале 1917 года — прибежал домой возбужденный, подошел к нам, своим сестрам, и сказал:

— Скоро прогоним царя.

Стало даже страшно, что он так, в открытую, произносит опасные слова. А брат ободряюще улыбнулся, потрепал меня по голове:

— Не трусить!

Вскоре он возвратился поздно ночью, поднял нас: «Революция! Свобода!» Сергей был с винтовкой и красной повязкой на рукаве.

В эти дни, по словам брата, их отряд путиловских рабочих участвовал в освобождении из Петропавловской крепости политзаключенных. Шли они к крепости с красными флагами, пели «Варшавянку» и люди, просидевшие в тюрьме не один год, увидев, кто пришел за ними, плакали, обнимали алые стяги.

Настоящим праздником был день 1 Мая. Все люди труда ликовали. Праздничные колонны рабочих несли кумачовые транспаранты с лозунгами: «Да здравствует пролетариат России!», «Долой эксплуататоров!».

Но, как известно из истории, буржуазии удалось тогда обмануть рабочих. Немногое изменилось на заводах, хозяева оставались прежние, порядки тоже. Брата опять уволили, из моих родных работу удалось найти только маме и старшей сестре Марии.

Наступила осень, приближался октябрь.

Что-то грозовое носилось в воздухе. Брат бывал дома совсем редко, говорил, что хозяева обманули рабочих, как всегда, смогли извлечь выгоду из событий для себя. Мать и отец горестно сетовали, как тяжело живется. Но Сережа успокаивал, что ждать осталось недолго. Мы понимали, что рабочие готовятся к решительным выступлениям, к вооруженному восстанию, что уж теперь не дадут обмануть себя, как после февраля.

Дни конца октября запомнились тем, что рабочие вечерами тайно собирались по домам, потом уходили куда-то. В тишине и организованно. Как теперь я понимаю, собирались с силами для боя. И однажды, как гром, пронеслось по улицам нашей рабочей окраины: «Зимний взят! Телеграф взят!».

Взрослые это произносили с такой радостью, что и мы, дети, понимали: победа!