Читать «Закон Шруделя (сборник)» онлайн - страница 38
Всеволод Бенигсен
— Ого, — удивился Гриша, — это че?
— Че «че»? — Шрудель вышел в прихожую, вытирая руки о фартук.
— Ну, это… надпись «Моему другу Шруделю». Где это ты с Хемингуэем встречался?
— Ну… была одна турпоездка. На остров, так сказать, свободы.
— Вов, он умер в начале 60-х.
— Да ты что?! — охнул Шрудель и покачал головой. — Вот беда-то.
— Где ж ты с ним встречался пятнадцать лет назад?
— Ну, что ты привязался? Может, я пионером на Кубу ездил. Ну, ладно, ладно. Раскусил меня, змей дотошный. Это я сам написал.
— Зачем?
— А чего такого? Захотел и написал. Кстати, все верят. Ты первый такой недоверчивый. Скучно с тобой. На, вон, свою газету. Иди в кино.
Он протянул газету Грише.
Гриша пожал плечами и раскрыл ее на странице с расписанием кинотеатров. Список впечатлял.
«Подвиг Москвы»
«Фильмы о городах-героях»
«Москва» (киносборник номер 20)
«Рассказ о Москве»
«Мир социализма»
«Тридцатая свободная весна»
«Космическое содружество»
«К старту готовы»
«Письма из тайги»
«Незабытая песня»
«Фронт без флангов» (2 серии)
«Виннету — сын Инчу-Чуна»
Идти в кино резко расхотелось.
— Ну, как, выбрал что-нибудь? — спросил Шрудель.
— Ага, — сказал Гриша, откладывая газету, — «Винни-Пух — сын Чунги-Чанги». Можешь выбрасывать.
— Ты что? — возмутился Шрудель, забирая газету. — А сортир на что?
Только сейчас Гриша вспомнил, что вчера перед сном, будучи в сомнамбулически пьяном состоянии, зашел в туалет, чтобы «отлить», и долго пялился на пухлую стопку аккуратно порванных газетных листов, пытаясь понять, что это.
— А туалетную бумагу купить нельзя, что ли? — спросил он и тут же пожалел, что спросил.
— Бумагу? — подозрительно прищурился Шрудель. — А вас, молодой человек, МОССАД не предупреждал, что в СССР с туалетной бумагой напряженка? Может, тебе еще биде соорудить?
— Зачем биде? — испугался Гриша. — Я ж не девушка. А газета… в смысле бумага…
— Ладно, ладно, — успокоил его Шрудель. — Замнем для ясности.
На кухне уже был накрыт стол. Причем накрыт щедро. Тут был и свежий батон, и плавленый сыр, и докторская колбаса, и даже какие-то конфеты.
— Это на какие шиши? — вздрогнул от сих щедрот Гриша, подозревая худшее. — Осталось от вчерашнего?
— Ха! Оставшееся от вчерашнего было пропито в районе двух ночи в компании поэтессы Мордатенко и ее мужа актера Дряги.
Гриша плохо помнил эту часть вечера. Помнил только, что высокий красавец с неприятной фамилией Дряга много и несмешно шутил, а поэтесса с непоэтической фамилией Мордатенко много и незаразительно смеялась. Шрудель же, как обычно, рассыпался в комплиментах, а потом, поддавшись общему дружескому настрою, выдал экспромт в несколько строф, из которых Гриша запомнил только повторяющийся рефрен из двух строчек:
Стихи были не то чтоб очень смешные, но для пьяного экспромта вполне.
Правда, когда Шрудель их дочитал, Мордатенко сказала дрогнувшим от обиды голосом, что она вообще-то — Мордатенко́, а не Морда́тенко. А Дряга, хоть и смеялся на протяжении всего стихотворения, поддержал жену и сделал вид, что тоже слегка обиделся. В итоге Шрудель обиделся на них обоих, и все закончилось на какой-то неприятной ноте.
