Читать «Закон Шруделя (сборник)» онлайн - страница 33

— Что пьем? О чем говорим? Чем дышим? Чем живем?

— Да так, — скромно ответил Шрудель. — А ты как поживаешь?

— Пишу вот воспоминания об отце.

— В стол али заказ имеется?

— И заказ имеется, и… стол имеется, — загоготал бородач.

— И стол заказов, — делово добавил Шрудель и разлил водку. — Понятно. Ну, тогда выпьем за то, чтоб стол заказов не оскудевал.

Тост был невнятный, но почему-то всем понравился. После этого бородач рассказал пару довольно смешных анекдотов, похвалил Шруделя за книгу рассказов, которые Шрудель никогда не писал (впрочем, отказываться от авторства не стал), и, наконец, ушел, оставив после себя переполненную пепельницу и большое мокрое пятно на скатерти от опрокинутой по неосторожности бутылки боржоми.

— Вот люди живут, — сказал Шрудель, опрокидывая в себя очередную рюмку.

— Известный писатель? — с трудом артикулируя, спросил Гриша.

— Да не то чтоб… но в Союз писателей прорвался. Воспоминания об отце он пишет. Ха! Там есть что написать. Ты о его отце не слыхал? Вешняков Василий, был такой.

— Нет.

— Разнорабочий со сталелитейного завода.

— Стахановец, что ли?

— Ага. Щас. Пьяница и бабник.

— А тогда чего о нем писать?

— А потому что он — известный, бля, писатель.

— Чего-то не врубаюсь. Это как?

— Ты что, правда не слыхал? История-то забавная. Ну, ты знаешь, что Сталин любил названивать всяким известным людям, когда ему не спалось. Звонил, говорил какую-то хуйню и клал трубку. А люди потом от ужаса еще долго спать не могли. Ну, тут и вышла такая петрушка. Говорит Сталин, мол, соедините-ка меня с писателем Вешняковым. Был такой жополиз, написал какой-то стишок про Сталина в «Правду», а тому жуть как понравилось. Вот и решил поддержать молодого поэта. В общем, соедините-ка меня с Вешняковым. Ну, все бросились искать телефон этого Вешнякова, а у него, видать, и телефона-то не было — жил в каком-то бараке. Ищут, ищут. Наконец, видят, какой-то Вешняков. Они и набрали ему. А это был как раз этот придурок с завода. Однофамилец, значит, поэта того. Ну, там коммуналка. Бабка-соседка будит его, говорит, тебя к телефону. Он бредет в коридор, трубку в полусне поднимает, а ему: «Ждите. С вами будет говорить товарищ Сталин». Ну, он сразу, конечно, проснулся, обосрался, но трубку не кладет, стоит в коридоре босой в одних трусах, обтекает. Мысли разные в голову лезут — мол, на хера он Сталину понадобился. Да еще ночью. Наверное, настучали на него, что он в прошлую смену нажрался, как свинья, и деталь важную запорол. Вот, думает, Сталин все знает, все видит. А тут Сталин своим голосом вкрадчивым: «Здравствуйте, тауарищ Вэшняков. Нэ разбудил?» Это в четыре часа утра.

— Нет, — говорит тот, а сам стоит, трусы уже все мокрые от ужаса, — я не спал.

— Ну, это ви погорячились, — говорит Сталин. — Спать все-таки надо.

«Все, пиздец — думает тот, — теперь расстреляют, за то, что не спал».

— А я вам, таварищ Вэшняков, вот по какому поводу звоню… Слог мне ваш понравился. Наш, советский слог. Ви завтра что дэлаете?

— Ну, как что… эээ… на завод иду.