Читать «Полина; Подвенечное платье» онлайн - страница 165

Девушка сразу направилась в свою комнату. Она подошла к бюро, заключавшему все ее богатство – письма Генриха. Среди них она нашла то, которое было написано ей из Булони, и прочла следующие строки:

«Велико и прекрасно море, когда смотришь на него с душой, полной глубокого чувства! Как сильно оно волнует душу! Как возносит оно нашу мысль к его первоисточнику – Небу! Как красноречиво говорит оно о ничтожности человека и величии Создателя!

Век остался бы я на этом берегу, где мы бродили вместе с тобой, где я, кажется, могу отыскать следы твои. Не любовью человека люблю я тебя, нет, я люблю тебя, как весной цветы любят солнце как море любит небо в ясные ночи как вечно земля любит своего Творца.

Да простит мне Господь мою гордость, но в эту минуту я вызываю на бой все препятствия, способные разлучить нас с тобой, даже саму смерть. Все перемешивается и изменяется в природе: один запах переходит в другой, одно облако исчезает в другом, одна жизнь сменяется другой; отчего одна смерть неизменна? Если все живет этим переходом, этим смешением, почему же смерть, это необходимое условие всего живущего, эта конечная цель, которая замыкается вечностью, почему она одна бесплодна? Творец исключил бы ее из сил природы, если бы она была только деятелем разрушения, если бы она, разъединяя наши бренные тела, не соединяла душ.

Сама смерть не в силах разлучить нас с тобою, Цецилия! Господь сокрушил смерть.

До свидания, Цецилия, мы еще, может быть, увидимся с тобой в этом мире, но в том соединимся».

– Да, да, ты прав, бедный Генрих, – проговорила Цецилия, – до свидания!

В эту минуту раздался крик в комнате маркизы. Девушка бросилась туда, и в коридоре столкнулась с Аспазией.

– Что случилось? – закричала Цецилия.

Горничная не ответила, тогда она сама устремилась в комнату бабушки.

Голова маркизы была запрокинута назад, а рука безжизненно свисала с кровати.

– Бабушка! – кричала Цецилия, сжимая ее руку. – Бабушка!..

Рука маркизы была холодна. Цецилия стала обнимать ее, заклиная ответить, но тщетно: она умерла.

Пока Аспазия выходила зачем-то из комнаты, апоплексический удар поразил маркизу.

Все было уже кончено, когда Цецилия вернулась из министерства. Девушка подумала, что бабушка спит, но она была мертва.

Маркиза умерла без боли, без жалоб, без судорог, умерла, как жила, не думая о смерти, не заботясь о жизни; умерла в ту минуту, когда существование ее в первый раз сделалось горьким, а может быть, и невыносимым.

Это странно, но когда два горя поражают одного человека, то одно защищает от другого: одно несчастье подавило Цецилию, против двух она восстала с твердостью. К тому же смерть Генриха, возможно, внушила ей один роковой план, который теперь, со смертью маркизы, можно было исполнить.

При виде мертвого тела Аспазия объявила, что крайняя необходимость заставляет ее спешить и что она ни минуты более не останется в этом доме.

Цецилия рассчиталась с ней и, поручив хозяину заняться похоронами маркизы, ушла в свою комнату и отперла комод.