Читать «Рыцарь темного солнца» онлайн - страница 179

Боэмунд снова глядел на пламя лампады.

– Ты права, – сказал он спокойно, – такого человека нет. То, что я сделал, я сделал только ради себя.

Мадленка ждала совсем других слов, но то, что она услышала, могло значить только одно: синеглазый не любит ее. А раз так, все остальное уже не имело смысла.

– И тем не менее я благодарна тебе, – продолжала девушка спокойно. – Ты умрешь, а я буду жить. Разве это не прекрасно?

И прежде чем Боэмунд нашелся, что ответить, Мадленка приблизилась к двери и постучала, как было условлено. Стража выпустила ее.

Бой часов разнесся, когда Мадленка возвращалась к себе. На глаза ее навернулись слезы, и она, не сдержавшись, всхлипнула.

А в другом крыле замка Боэмунд вытянулся на кровати и закрыл глаза. Но до самого утра ему так и не удалось уснуть.

Глава 17, в которой кое-кто едва не лишается головы

День, когда должна была решиться судьба крестоносца, выдался необыкновенно погожим. Ни облачка в небе, радующем своей первозданной синевой, ни дуновения ветерка. В такую пору хорошо лежать в траве, ни о чем не думая, где-нибудь в тени деревьев. Тишь, покой, умиротворение; в лугах бродят коровы; по дороге рысью промчался всадник и скрылся из виду… Или никакого всадника нет и в помине, есть только ты и божий свет, в котором тебе легко и привольно. Станет жарко, можно спуститься к реке, где ивы опускают в воду свои ветви, как волосы, а на берегу стрекочут кузнечики, где-то в листве звонко переговариваются птицы. Хорошо, ей-богу, хорошо!

Однако в то памятное утро в замке Диковских и в его окрестностях решительно никто не был настроен на идиллический лад, скорее напротив – всем не терпелось собственными глазами увидеть, как князь Август Яворский разделает ненавистного супостата-крестоносца. Разумеется, если бы того четвертовали или хотя бы посадили на кол, зрелище вышло бы куда более любопытное; но господа на то и господа, чтобы распоряжаться, и раз уж они решили, что юный Август заколет немца при всем честном народе, так, значит, тому и быть.

С самого рассвета на поле, где должен был произойти поединок, начали стекаться любопытные. Вскоре мест на всех уже не хватало; то и дело возникали стычки, в которые приходилось вмешиваться замковой страже, которой было поручено наблюдать за порядком. Пока не появились ни князь, ни его свита, толпа развлекала себя разговорами. Вспоминали Грюнвальдскую битву, в которой участвовали чуть ли не все присутствующие, если верить их словам; вспоминали Белый замок; ругали немцев, хвалили князя Доминика и обсуждали вчерашний поединок. Кое-кто держался того мнения, что рыцарь и сегодня окажется сильнее и что князю Августу определенно несдобровать, люди знающие уверяли, что наверняка все устроят иначе: князь Август, будь он даже одноногий, однорукий и кривой, все равно одержит верх и побьет крестоносца. После чего разгорелся жаркий спор: одни утверждали, что князь Август боец хоть куда и без всяких ухищрений, другие – что только дунь на него, и он улетит от страха. Когда истина не может лежать посередине, ее тут же начинают устанавливать кулаками, и спорящие едва не сцепились врукопашную.