Читать «Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво» онлайн - страница 46
Ицик Мангер
Царь Саул постучал в окно. Раз, другой, третий. Каждый раз он стучал все сильнее и звал:
— Самуил, пророк Самуил, вставай! Это я.
Дверь отворилась. Вышел пророк Самуил, борода у него была белая как снег, глаза — потускневшие от старости. Он был туговат на ухо.
— Ты опять здесь? — сказал пророк Самуил. — Зачем спать мешаешь?
Высокая фигура царя Саула стала как будто ниже, он склонился перед старым пророком:
— Помоги мне найти отцовских ослов, пророк! Как же я вернусь домой без ослов, я, пастух-бедолага?
Старый пророк горько усмехнулся. Его седая борода дрожала на ночном ветру как белый флаг.
— Ослов тебе уже не сыскать, Саул. Пропало дело, не быть тебе пастухом. Стадо пасет кто-то другой.
— Не пастух и не царь, — всхлипнул Саул. — Как же быть-то, пророк? Скажи, посоветуй.
Старый пророк махнул рукой, потом тряхнул своей белой бородой. Звезды над тихим побеленным домиком стали больше и печальнее.
— Что тут спрашивать, Саул? Откуда мне знать? На земле я был пророком, а здесь, в истинном мире, я на пенсии, которую мне назначили за мои заслуги. Откуда мне знать, Саул, откуда?
Всадник в железных латах понурил голову. От всего его образа веяло такой печалью, что прямо с ума можно было сойти.
Царь Саул сел на коня и тронул поводья.
— Вьо, орёлик! Вьо, обратно в мир хаоса.
Конь полетел как ветер, мы только и видели искры, что сыпались из-под его копыт.
Пророк Самуил провожал взглядом печального всадника, пока тот не скрылся из виду.
Старик вздохнул и вернулся к себе в дом на цыпочках, чтобы не разбудить кухарку.
Мы уселись на обочине дороги. Каждый был погружен в свои мысли. Звезды над нашими головами стали бледнее. Холодный ветер первый раз прогулялся по имению царя Давида.
На большую дорогу пали две тени — мы подняли глаза и увидели двух ангелов-бедняков. Они летели очень низко. Мы слышали каждое их слово.
— Только бы нас не поймали, Зайнвл, — сказал один ангел другому. — Хороши же мы тогда будем. Выпорют и опозорят.
— Не будем об этом думать, Элимейлех, — ответил другой, — будем надеяться, что все обойдется. Не прожить в имении царя Давида. Вкалываешь целый день, а досыта не кормят. Скажешь слово — сразу кнут. За скот нас держат, а не за ангелов.
— Ты, конечно, прав, — сказал первый ангел, — но как вспомню о детях, сердце кровью обливается. Они-то в чем, бедняжки, виноваты?
— Со мной то же самое, — вздохнул другой. — Но что сделано, то сделано, попытаем счастья на чужбине, здесь не прожить.
Двое ангелов скрылись. Мы с жалостью смотрели им вслед. Я помолился, чтобы побег им удался и они смогли найти работу на чужбине.
Ангел Лейбеле, кажется, понял по моим губам, что я шепчу. Он посмотрел на меня и сказал:
— Дураки, куда они бегут? Ну, допустим, убегут они. А что, где-то лучше?.. Для таких ангелов рай — не рай.
От слов Лейбеле у меня стало муторно на душе. Мне было жаль и оставшихся ангелов, и сбежавших.
Я представил себе их брошенных жен, представил, как они утром проснутся. Я слышал их плач и крик их детей.