Читать «Ночь и день» онлайн - страница 6

Кэтрин умолкла на мгновение, удивляясь, отчего это мистер Денем ничего не говорит. И ощущение, что он за что-то ее недолюбливает, которое на время забылось, пока ее мысли были заняты семейными реликвиями, с такой силой вновь дало о себе знать, что она прервала свой перечень и посмотрела на него. Ее мать, желая для солидности как-то увязать нового знакомого с великими классиками, сравнила его с мистером Рёскином; это сравнение теперь и вспомнилось Кэтрин, заставив ее более критично, чем следовало, оценивать этого молодого человека, ибо данный молодой человек, заглянувший на чай во фраке, действительно имел мало общего с ликом, вобравшим в себя всю квинтэссенцию чувств и неизменно взирающим из-под стекла, – лично знать мистера Рёскина ей не довелось. У мистера Денема было странное лицо – такое скорее подходит человеку действия, а не философу и эстету; широкий лоб, длинный и крупный нос, щеки с едва заметным румянцем гладко выбриты, губы одновременно упрямые и чувственные. Его глаза, в которых сейчас были заметны лишь обычные для мужчин беспристрастность и властность, могли бы при благоприятных обстоятельствах выражать более нежные чувства, ибо они оказались большие, светло-карие, сквозили в них – неожиданно – и нерешительность, и задумчивость; но Кэтрин глянула на него лишь затем, чтобы проверить, не станет ли это лицо чуть ближе к славным героям прошлого, если его украсить пышными баками. Его впалые, хотя не болезненно запавшие щеки указывали на неуживчивость и раздражительность. Голос его, она заметила, чуть дрогнул, когда он отложил рукопись и сказал:

– Должно быть, вы очень гордитесь своим семейством, мисс Хилбери.

– Да, конечно, – ответила Кэтрин. – А по-вашему, это дурно?

– Дурно? Почему это должно быть дурно? Хотя, наверное, скучно – показывать свои вещи гостям.

– Вовсе нет, если гостям это нравится.

– Не трудно ли жить, равняясь на предков? – не отступал он.

– Смею заверить вас, я не пишу стихов, – парировала Кэтрин.

– И я не смог бы. Не вынес бы мысли, что собственный дед меня в этом превзошел. И в конце концов, – продолжал Денем, обводя комнату насмешливым, как показалось Кэтрин, взглядом, – не только дед. Во всем вас уже опередили. Полагаю, вы принадлежите к одному из самых именитых семейств Англии. Уорбертоны, Мэннинги – и вы еще имеете какое-то отношение к Отуэй, как я понимаю? Я в каком-то журнале об этом читал, – добавил он.

– Отуэй – моя двоюродная родня, – ответила Кэтрин.

– Ну вот! – Денем произнес это так, словно получил подтверждение своим словам.

– И что же? – возразила Кэтрин. – По-моему, вы ничего не доказали.

Денем улыбнулся – странно, загадочно. Его приятно позабавило то, что ему удалось если не произвести впечатление на эту заносчивую, высокомерную девицу, то хотя бы смутить ее; правда, он предпочел бы первое.

Какое-то время он сидел молча, с драгоценным томиком стихов в руке, но так и не открыл его, а Кэтрин смотрела на него, и взгляд ее, по мере того как обида проходила, становился все более грустным и задумчивым. Она думала о разном, забыв о своих обязанностях.