Читать «Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование» онлайн - страница 152

С начала 1960-х гг. он выступал как активный диссидент, был другом и коллегой Александра Солженицына [558] ; в 1969 г. его изгнали из Московского университета (где он преподавал в течение тридцати лет) за деятельность в составе Комитета защиты прав человека в СССР, основанного Андреем Сахаровым. Иными словами, перед нами интеллектуал, видный участник диссидентства в бывшем СССР, которого нельзя было бы спутать с вульгарным писакой крайне правых взглядов. Шафаревич утверждает, что «национальное русское сознание […] было главной жертвой всего послереволюционного периода» [559] , и называет носителей ненависти к русским: членов «малого народа» [560] , состоящего из интеллектуалов-«космополитов», чаще всего имеющих еврейское происхождение. Эссе Шафаревича «Русофобия» в начале 1980-х гг. распространилось «самиздатом», затем, в 1989 г., его напечатал – в сокращенном виде – тиражом в несколько сотен тысяч экземпляров литературный журнал «Наш современник»; на французском языке это произведение увидело свет в 1993 г. [561] В его 8-й главе, посвященной «еврейскому влиянию в революционной России», Шафаревич пишет, повторяя классические аргументы контрреволюционно и антиеврейски настроенных монархистов (аргументы, которые встречаются, начиная с 1919 г., в литературе, сопровождающей «Протоколы»):

...

Бросается в глаза особенно большая концентрация еврейских имен в самые болезненные моменты истории России среди руководителей и исполнителей акций, которые особенно резко перекашивали жизнь, способствовали разрыву исторических традиций, разрушению исторических корней. Например, из большинства мемуаров времен Гражданской войны возникает странная картина: когда упоминаются деятели ЧК, поразительно часто всплывают еврейские фамилии. […] Особенно же ярко эта черта выступает в связи с расстрелом Николая II и его семьи. Ведь речь шла не об устранении претендентами на престол своего предшественника […]. Николай II был расстрелян именно как Царь, этим ритуальным актом подводилась черта под многовековой эпохой русской истории […]. Казалось бы, от такого болезненного, оставляющего след во всей истории действия представители незначительного этнического меньшинства должны были бы держаться как можно дальше. А какие имена мы встречаем? Лично руководил расстрелом и стрелял в Царя Яков Юровский, председателем местного Совета был Белобородов (Вайсбарт), а общее руководство в Екатеринбурге осуществлял Шая Голощёкин. Картина дополняется тем, что на стене комнаты, где происходил расстрел, было обнаружено написанное (по-немецки) двустишие из стихотворения Гейне о царе Валтасаре, оскорбившем Иегову и убитом за это. […] Или, наконец, уничтожение Православной церкви: в 20-е годы им руководил Троцкий (при ближайшем помощнике – Шпицберге), а в 30-е годы – Емельян Ярославский (Миней Израилевич Губельман). […] Самая же роковая черта всего этого века, которую можно отнести на счет все увеличивавшегося еврейского влияния, заключалась в том, что часто либеральная, западническая или интернационалистическая, фразеология прикрывала антинациональные тенденции [562] .